Учение о врожденных идеях интеллектуальной интуиции принадлежит. И отчетливостью

Душа, духовная субстанция, согласно Декарту, имеет в себе идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретен в опыте; это врожденные идеи. В учении о врожденных идеях по-новому было развито платоновское положение об истинном знании как припоминании того, что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей. Именно врожденным характером идеи объясняется сам эффект ясности и отчетливости, действенности интеллектуальной интуиции, присущей нашему уму.

К врожденным идеям Декарт относил идею Бога как существа всесовершенного, затем – идеи чисел и фигур, а также некоторые общие понятия, как, например, известную аксиому: «Если к равным величинам прибавить равные, то получаемые при этом итоги будут равны между собой», или положение «Из ничего ничего не происходит». Эти идеи и истины рассматриваются Декартом как воплощение естественного света разума.

Телесная природа последовательно представлена у Декарта концепцией механизма. Природа - чисто материальное образование, ее содержание исчерпается исключительно протяжением и движением. Основными ее законами являются принципы сохранения количества движения, инерции и первоначальности прямолинейного движения. На основе этих принципов и методически контролируемого построения механических моделей разрешимы все познавательные задачи, обращенные к природе. Животные и человеческие тела подчинены действию тех же механических принципов и представляют собой “самодвижущиеся автоматы”, никаких “живых начал” в органических телах (как растительных, так и животных) не имеется. Движение в природу вносит Бог; он же обеспечивает постоянство всех ее законов.

Таким образом, Декарт полностью изгнал из природы понятие цели. Именно в XVII веке формируется та механистическая картина мира, которая составляла основу естествознания и философии вплоть до начала XIX века.

Наиболее трудная проблема философии Декарта - отношение души и тела человека. Если Декарту легко было предположить, что у животных нет души, и они представляют собой бездушные автоматы, то в случае человека это очевидным образом было не так. Человек способен управлять своим телом с помощью некой нетелесной субстанции - души. Декарт, проявлявший большой интерес к успехам тогдашней медицины, отнесся с особым вниманием к шишковидной железе, расположенной в центральной части головного мозга, и связал с ней место, в котором душевная субстанция взаимодействует с телесной. Хотя душа как начало непротяженное и не занимает места, но она “пребывает в указанное железе, которая есть “седалище души”. Именно здесь материальные жизненные духи и вступают в контакт с душой. Раздражение из внешнего мира передается по нервам в головной мозг и возбуждает пребывающую там душу. Соответственно, самостоятельное возбуждение души приводит в движение жизненные духи, и нервный импульс завершается мышечным движением. Связь души и тела в целом укладывается в схемы, по существу, механического взаимодействия.

Тем не менее, начиная с Декарта, новые ориентации философской мысли, в которых центральное место занимают мысль и сам человек, обретают классически ясный характер.

Пантеистический монизм Баруха (Бенедикта) Спинозы во взглядах на материю, природу, познание, человека, общество.

Философия нидерландско-еврейского мыслителя Бенедикта Спинозы (1632 – 1677)самим ее автором рассматривалась как своеобразное завершение картезианской философии. Его учение – пример крайнего реализма (в средневековом его понимании), переходящего в пантеизм, то есть учении, растворяющего Бога в природе, не различающего Бога и мир.

Рационализм Декарта основывается на том, что он попытался при­менить ко всем наукамособенности математического метода познания. Бэкон прошел мимо такого эффективного и могучего способа осмысления опытных данных, каким в его эпоху становилась математика. Декарт же, будучи одним из великих математиков своего вре­мени, выдвинул идею всеобщей математизации научного знания. Французский философ при этом истолковывал математику не про­сто как науку о величинах, но и как науку о порядке и мере, царящей во всей природе. В математике Декарт более всего ценил то, что с ее помощью можно прийти к твердым, точным, достоверным выводам. К таким выводам, по его мнению, не может привести опыт. Рациона­листический метод Декарта и представляет собой, прежде всего, фи­лософское осмысление и обобщение тех приемов открытия истин, которыми оперировала математика.

Суть рационалистического метода Декарта сводится к двум основным положениям. Во-первых, в познании следует отталки­ваться от некоторых интуитивно ясных, фундаментальных истин, или, иначе говоря, в основе познания, по Декарту, должна лежать интеллектуальная интуиция. Интеллектуальная интуиция, по Де­карту, - это твердое и отчетливое представление, рождающееся в здоровом уме посредством воззрения самого ума, настолько про­стое и отчетливое, что оно не вызывает никакого сомнения. Во-вто­рых, разум должен из этих интуитивных воззрений на основе дедук­ции вывести все необходимые следствия.Дедукция - это такое действие ума, посредством которого мы из определенных предпосылок делаем какие-то заключения, получаем определенные следствия. Дедукция, по Декарту, необходима потому, что вывод не всегда мо­жет представляться ясно и отчетливо. К нему можно прийти лишь через постепенное движение мысли при ясном и отчетливом осозна­нии каждого шага. С помощью дедукции мы неизвестное делаем из­вестным.

Декарт сформулировал следующие три основных правила де­дуктивного метода:

1. Во всяком вопросе должно содержаться неизвестное.

2. Это неизвестное должно иметь какие-то характерные осо­бенности, чтобы исследование было направлено на постижение именно этого неизвестного.

3. В вопросе также должно содержаться нечто известное.

Таким образом, дедукция - это определение неизвестного че­рез ранее познанное и известное.

После определения основных положений метода перед Декар­том встала задача сформировать такой исходный достоверный принцип, из которого, руководствуясь правилами дедукции, можно было бы логически вывести все остальные понятия философской си­стемы, то есть Декарт должен был осуществитьинтеллектуальную интуицию. Интеллектуальная интуиция у Декартаначинается с со­мнения. Декарт подверг сомнению истинность всех знаний, которы­ми располагало человечество. Провозгласив сомнения в качестве ис­ходного пункта всякого исследования, Декарт ставил цель - помочь человечеству избавиться от всех предрассудков (или идолов, каких называл Бэкон), от всех фантастических и ложных представлений, принятых на веру, и таким образом расчистить путь для подлинного научного знания, и вместе с тем, найти искомый, исходный принцип, отчетливое ясное представление, которое уже нельзя подвергнуть сомнению. Поставив под сомнение достоверность всех наших пред­ставлений о мире, мы можем легко допустить, писал Декарт, «что нет ни Бога, ни неба, ни земли и что даже у нас самих нет тела. Но мы все-таки не можем предположить, что мы не существуем, в то время как сомневаемся в истинности всех этих вещей. Столь же нелепо пола­гать несуществующим то, что мыслит, в то время как оно мыслит, что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не ве­рить, что заключение "я мыслю, следовательно, я существую" истинно и, что оно поэтому есть первое и вернейшее из всех заключений» (Декарт Р. Избр. произв.- М„ 1950.- С. 428). Итак,положение «я мыслю, следовательно я существую», то есть представление о том, что мышление само по себе, независимо от его содержания и объектов, демонстрирует реальность мыслящего субъекта иявля­ется той первичной исходной интеллектуальной интуицией, из ко­торой, по Декарту, выводятся все знания о мире.

Следует отметить, что принцип сомнения применялся в фило­софии и до Декарта в античном скептицизме, в учении Августина, в учении Ш. Монтеня и др. Уже Августин на основе сомнения утверж­дал достоверность существования мыслящего существа. Следова­тельно, в этих вопросах Декарт не оригинален и находится в русле философской традиции. За пределы этой традиции его выводит край­не рационалистическое положение, что только мышление обладает абсолютной и непосредственной достоверностью. Оригинальность Декарта состоит в том, что он приписывает несомненный характер са­мому сомнению, мышлению и бытию субъекта мышления: обратив­шись к самому себе, сомнение, по Декарту, исчезает. Сомнению про­тивостоит непосредственная ясность самого факта мышления, мыш­ления, не зависящего от своего предмета, от предмета сомнения. Таким образом, «я мыслю» у Декарта есть как бы та абсолютно досто­верная аксиома, из которой должно вырасти все здание науки, подоб­но тому, как из небольшого числа аксиом и постулатов выводятся все положения Евклидовой геометрии.

Рационалистический постулат «Я мыслю» является основой единого научного метода. Этот метод, по мнению Декарта, должен превратить познание в организационную деятельность, освободив его от случайности, от таких субъективных факторов, как наблюда­тельность и острый ум, с одной стороны, удача и счастливое стечение обстоятельств - с другой. Метод позволяет науке не ориентировать­ся на отдельные открытия, а планомерно и целенаправленно разви­вается, включая в свою орбиту все более широкие области неизвест­ного, иначе говоря, превратить науку в важнейшую сферу человече­ской жизнедеятельности.

Декарт был сыном своего времени, и его философская система, как и система Бэкона, не была лишена внутренних противоречий. Выдвигая на первый план проблемы познания, Бэкон и Декарт зало­жили основы для построения философских систем Нового времени. Если в средневековой философии центральное место отводилось учению о бытии - онтологии, то со времени Бэкона и Декарта на пе­редний план в философских системах выходитучение о познании - гносеология.

Бэкон и Декарт положили начало раскола всей действитель­ности на субъект и объект. Субъект - это носитель познавательно­го действия, объект - это то, на что направлено это действие. Субъ­ектом в системе Декарта является мыслящая субстанция- мысля­щее «Я». Однако Декарт сознавал, что «Я» как особой мыслящей субстанции надо найти выход к объективному миру. Иначе говоря, гносеология должна опираться на учение о бытии - онтологию. Де­карт решает эту проблему на основе введения в свою метафизику идеи Бога. Бог является творцом объективного мира. Он же - созда­тель человека. Истинность исходного принципа как знания ясного и отчетливого гарантирована у Декарта существованием Бога - со­вершенного и всемогущего, вложившего в человека естественный свет разума. Таким образом, самосознание субъекта у Декарта не замкнуто на себе, а разомкнуто, открыто Богу, выступающему ис­точником объективной значимости человеческого мышления. С признанием Бога в качестве источника и гаранта человеческого самосознания, разума связано учение Декартао врожденных идеях. К ним Декарт относил идею Бога как существа всесовершенного, идеи чисел и фигур, а также некоторые наиболее общие понятия, как например, «из ничего ничего не происходит». В учении о врож­денных идеях по-новому было развито платоновское положение об истинном знании как припоминании того, что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей.

Рационалистические мотивы в учении Декарта переплетают­ся с теологическим учением о свободе воли, дарованной человеку Бо­гом в силу особого расположения - благодати. Согласно Декарту, источником заблуждений не может быть разум сам по себе. Заблужде­ния есть продукт злоупотребления человеком присущей ему свободной воли. Заблуждения возникают тогда, когда бесконечно свободная воля переступает границы конечного человеческого разу­ма, выносит суждения, лишенные разумного основания. Однако из этих идей Декарт не делает агностических выводов. Он верит в неограниченные возможности человеческого разума в деле познания всей окружающей его действительности.

Таким образом, Ф. Бэкон и Р. Декарт заложили основы новой методологии научного познания и дали этой методологии глубокое философское обоснование.

Как мы упомянули выше, у Гассенди его натурфи&лософия, его физика совпадала с тем, что можно на&звать его метафизикой. А современник Гассенди Де&карт отделял свою материалистическую физику от своей метафизики, которая была не материалистиче&ской. Метафизика Декарта дуалистична, построена на учении о двух независимых субстанциях - духе и теле, о непротяженности духовной субстанции и о том, что этой духовной субстанции присуща способность позна&ния сущностей вещей, независимая от ощущений, осно&вывающаяся на «естественном свете разума», «врожден&ных идеях» и независимой от чувственного знания ин&туиции. Декарт утверждал, что чувственность является источником лишь неотчетливого, неясного знания, а ясное и отчетливое знание дается интеллектуальной интуицией. Если Гассенди и его друг и единомышлен&ник Томас Гоббс защищали принципы эмпиризма и сенсуализма, то Декарт противопоставлял им рациона&листическую теорию познания.
Гассенди выступил совместно с Гоббсом против ме&тафизического учения Декарта, отстаивая материали&стическую позицию. Так как с метафизическим учением Декарта была связана его рационалистическая теория, то Гассенди выступил против нее, отстаивая принципы эмпиризма и сенсуализма. Замечания, сделанные Гас&сенди Декарту, интересны тем, что Гассенди формули&рует в них свои взгляды без постоянных ссылок на Эпи&кура, самостоятельно и избегая теологических оговорок, выступает открыто как враг идеализма и сторонник ма&териализма.
Первое же возражение Гассенди направлено про&тив формулы Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую». Гассенди, не оспаривая этого самого по себе правильного положения, резонно замечает, что факт моего существования вытекает не только из моего мышления, но и из всякого иного моего действия. «Ведь ты мог то же самое положение,- говорит Гассенди Де&карту,-вывести из любого другого своего действия, ибо естественный разум нам говорит, что все, что действует, существует»
Кроме того, говорит Гассенди (так же, как и Гоббс), из положения «я мыслю, следовательно, я существую» отнюдь не вытекает положение, что я- есть дух, незави&симая от тела мыслящая субстанция. Делать из приве&денного положения такой вывод - это все равно, что делать свойство вещи самой вещью или же делать дея&тельность субъектом деятельности, т. е. превращать предмет в субъект, что неправомерно, ибо противоречит действительному соотношению вещей и их свойств в объективном материальном мире. Вывод Декарта ни&чем не отличается от вывода: «Я гуляю, следовательно, я есть прогулка». Этот иронический пример, выдвину&тый первоначально самим Декартом в качестве контр&возражения против его критиков, был затем остроумно использован Гоббсом и Гассенди против Декарта.
Из положения" «я мыслю, следовательно, я суще&ствую» логически следует, что я есть мыслящее суще&ство, которому в числе прочих свойств или родов дея&тельности принадлежит свойство мышления.
Декарт, отвечая на возражения Гассенди, указывал, что никакая другая деятельность человека не может дать ему основания для вывода о существовании, если одновременно с ней не будет присутствовать мышление о своем существовании, в то время как мышление не требует никакой другой деятельности, чтобы судить о том, что я существую. В ответ на это Гассенди справед&ливо говорит, что Декарт по сути дела совсем не пока&зал, каким преимуществом перед прочей деятельностью человека отлпчается мышление, преимуществом, кото&рое позволяло бы ему одному приписывать силу дока&зательства существования человека.
Гассенди утверждает, что Декарт не дает никакого определения мышления и не вносит буквально ничего нового в познание его природы. Намерение Декарта, не&сомненно, состояло в том, чтобы сделать природу души более отчетливо познаваемой, чем природу тела, но он этого не выполнил. Сказать о мышлении, что оно есть субстанция,- значит определить одно неизвестное че&рез другое. Нужно указать положительные свойства субстанции мышления. Например, о телесной субстан&ции мы знаем, что она имеет протяженность, фигуру, что она заполняет определенцую часть пространства и обладает еще рядом других свойств. Но что знаем мы о духовной субстанции? Что она не есть соединение те&лесных частей, ни нечто способное ощущать, ни что- либо другое. Такие определения чисто негативны и ни&чего не дают для понимания сущности мышления. Чтобы мы тебя знали, нам надо знать не то, чем ты не являешься, а то, чем ты являешься, нам нужны пози&тивные определения твоих свойств, говорит Гассенди Декарту.
Декарт похваляется тем, что его независимая от чув&ственности интуиция дает ясное и отчетливое знание субстанций, но разве, когда он определяет мышление как нечто непротяженное, он дает ясную и отчетливую идею самого себя? Разве нельзя сравнить Декарта со слепым, который, чувствуя теплоту и узнав, что теплота исходит от Солнца, воображает, будто он имеет ясную и отчетливую идею Солнца, так как если его спросят, что такое Солнце, то он может ответить, что это нечто дающее тепло? Разве это ясная и отчетливая идея о Солнце? Ведь если бы Декарта попросили дать точное и ясное понятие о вине, то он не ограничился бы тем, что сказал: «Вино есть белая или красная опьяняющая жидкость», а попытался бы исследовать и объяснить нам внутреннюю сущность вина, его субстанцию, со&стоящую, как показывают наблюдения, из водки, вин&ного камня, слизи и других веществ, смешанных ме&жду собой в том или ином количестве и в той или иной пропорции. Точно так же, когда от нас требуется дать определение мышления, то недостаточно сказать, что это способность думать, понимать и т. д., а надо путем как бы некоторой химической операции так исследо&вать мышление, чтобы можно было показать его под&линную основу, его настоящую субстанцию во всей пол&ноте ее свойств.
Гассенди не ограничивался в своих «Сомнениях» не&гативными возражениями против метафизики Декарта, он совершал, по его словам, «химический анализ мыш&ления», устанавливал: 1) материальную основу и, бо&лее того, в соответствии со своими общими механистиче&скими положениями - протяженность и атомистиче&скую структуру мышления; 2) эмпирическую и сенсуа&листическую основу мышления. В своей критике декар&товой метафизики Гассенди дает материалистический анализ познания.
Декарт, говорит Гассенди, не доказал, что мышле&ние не есть начало телесное и материальное. Более того, Декарт сам гораздо более уверен в реальности ма&териальной субстанции, т. е. тела, чем в реальности непротяженной субстанции своего мышления. Единст&венное, что он мог доказать,- это что душа не есть грубая материальная субстанция, которую мы видим в других телах природы, окружающих нас, но он не опро&верг того, что душа может состоять из особого рода ма&терии, образующейся из малых частиц вещества, по&добных веществу огня.
И в этом вопросе - о природе души - Гассенди ис&пользует теорию античной атомистики. Душа есть в своей сущности телесное начало, состоящее из атомов особой структуры, есть некая чистая, прозрачная и тон&кая субстанция, нечто вроде дуновения, проникающего все тело или по крайней мере мозг и его части, одушев&ляющего их и выполняющего там все функции. Душа отнюдь не восседает, подобно кормчему на корабле, как это изображал Декарт, но, имея протяженную атомисти- чесную структуру, рассеяна по всему телу. Душа со&средоточена не в одной шишковидной железе, а связана со всей нервной системой и всем мозгом.
Она растет вместе с ростом того тела, частью кото&рого она является, и дряхлеет вместе с ним. Она здо&рова тогда, когда здорово тело, и больна тогда, когда болеют те материальные органы, которые представляют собой ее основу.
Если бы, как говорит Декарт, сущность человече&ского Я сводилась к мышлению, то человек не мог бы существовать ни одного мгновения без мышления, он должен был бы мыслить, находясь в утробе матери, пре&бывая в летаргическом сне или в состоянии безумия. Характерно, что Декарт, отвечая на эти доводы Гас&сенди, писал, что поскольку мышление, которое не мы&слит, есть нонсенс, то душа человека мыслит всегда, в том числе и в утробе матери! При этом следует пом&нить, что Декарт все прочие психические функции чело&века, бессознательные и подсознательные, все то, что впоследствии Лейбниц назвал «малыми перцепциями», равно как п все чувственные формы познания, а также аффекты души (эмоции) начисто отделял от мысли&тельной деятельности, как таковой, относя их к физио&логическому автоматизму, тогда как Гассенди склонен был, как эмпирик и сенсуалист, сводить мыслительную деятельность человека к чувственному знанию. Отсюда и проистекало различие позиций Декарта и Гассенди. Стремление подчеркнуть специфику понятийного зна&ния приводило Декарта к метафизическому идеализму. Стремление материалистически объяснить психику че&ловека приводило Гассенди к утере специфики мышле&ния, к утере качественного своеобразия высшей ступени психической деятельности человека и к вульгарной трактовке мышления как особой материи. И Декарта и Гассенди ограничивали современный им уровень иссле&дования деятельности центральной нервной системы, уровень исследования человеческой психики и метафи&зическая односторонность их методологии.
Основным доказательством материальности души, т. е. психической деятельности человека, Гассенди счи&тает материальную природу человека в целом. При этом он пользуется соответствующими теориями Эпи&кура. Ощущения от воздействия внешних вещей воз&никают в человеческой психике таким образом, что от вещей истекают состоящие из особого рода подвижных атомов зрительные, слуховые и другие образы. Они проникают в сознание человека через соответствующие органы чувств: глаза, уши и т. д. Таким образом, здесь, по Гассенди, действуют чисто материальные компо&ненты познания. Но это и есть основа всякого знания, в том числе понятий и мышления, как такового. И оно вследствие этого материально. Если бы мысли были иепротяженны, то каким образом они могли бы воспри&нять протяженный образ воспринимаемой вещи? Идея, говорит Гассенди, понимая под идеей образ вещи, оче&видно, не вполне лишена протяжения. Но если это так, то как может человек, не будучи протяженным, поль&зоваться ею? Когда наша душа совершает усилие, она заставляет двигаться наши телесные органы и даже, с их помощью, внешние вещи, но это возможно только через соприкосновение. А каким образом может совер&шиться соприкосновение без тел, которые соприка&саются?
В связи с критикой идеалистической концепции Де&карта по вопросу субстанциональности души Гассенди опровергает различие, которое Декарт ввел между мы&слящим человеком и животными как якобы лишенными души автоматами, действующими лишь в силу опре&деленного расположения органов, подобно машинам. Гассенди доказывает, что между человеком и живот&ными в отношении психики нет принципиального раз&личия, имеет место только количественная разница. «Если разум есть нечто ощущающее и воображающее, то он, по-видимому, должен быть приписан жи&вотным» Конечно, животные не обладают человече&ским разумом и лишены человеческого дара речи, но они разумны по-своему и обладают своим собственным способом общаться.
Вопреки мнению Декарта, будто чувственное по&знание не способно открыть сущности вещей, будто оно является источником неотчетливого знания, Гассенди доказывает, что в основе всякой науки лежит именно ощущение, чувственность, опыт и что основой рацио&нального знания являются именно они, а не мышление само по себе, не «естественный свет разума», или неза&висимая от ощущений «интеллектуальная интуиция».
Акт ощущения состоит в восприятии внешних обра&зов вещей. Поскольку наши органы чувств механически воспринимают в себя материальные образы внешних вещей, то ощущения всегда безошибочны, как безоши&бочна прямая линия, которую мы чертим, располагая прямой линейкой. Ошибки, которые мы допускаем в познании, вопреки Декарту, проистекают не из ощу&щений, а из заключений ума, когда эти заключения со&вершаются без достаточных оснований (почерпнутых из ощущений). Декарт в качестве примера ошибочности чувственного знания приводит пример башни, которая четырехугольна, но издали кажется круглой. Гассенди использует этот пример с обратной целью: чувствен&ное восприятие отдаленной башни, каково бы оно ни было, всегда истинно, а мнение, высказываемое при рассуждении, может быть либо истинным, либо лож&ным.
Разум человека не обладает никакими врожденными идеями - человек рождается на свет без того прида&ного, которым, по Декарту, наделяет бог человека при его рождении. Даже идея бога не врождена, потому что есть много атеистов - людей, не верящих в бога. Нет ничего в интеллекте, чего первоначально не было бы в ощущении!
Ощущение есть основа разума и его критерий. Истинность или ложность понятий и суждений разума проверяется путем сопоставления их с очевидностью, фактом, ощущением. Если разум соответствует очевид&ности ощущения, его выводы правильны, если же он противоречит чувственной очевидности, они ложны.
Гассенди заимствует из «Канона» Эпикура его учение о предварительном понятии, вводя этим в свою эмпирическую теорию познания момент рационального знания, момент деятельности предвосхищающего опыт понятия.

Поскольку Гассенди говорит о ясности и отчетли&вости «предварительного понятия», то можно подумать, что речь идет о чем-то похожем на врожденные идеи Декарта, которые ясно и отчетливо усматриваются ра&зумом в самом себе и применяются во всяком знании в качестве исходных моментов. Согласно Гассенди, «предварительное понятие» служит принципом всякого суждения и всякого умозаключения, выступая в послед&нем в роли большой посылки. Однако его «предвари&тельные понятия» не врождены, а образуются умом на основе ранее полученных и проверенных ощущениями чувственных впечатлений. Они образуются путем на&ложения друг на друга сходных восприятий, отбрасы&вания их различий и удержания лишь того, что все они имеют общего между собой. Это зародыш того учения о природе общих понятий, которое впоследствии раз&рабатывалось Локком.
И ощущение и рациональпое знание, которое опи&рается на ощущения и не противоречит принципу оче&видности, являются отражением природы. Наше позна&ние воспринимает явления вещей так, как эти явления в самом деле существуют, говорит Гассенди.
Гассенди в конце концов выступает за познавае&мость природы, в том числе и сущностей вещей. Мы видели, что в работе против аристотеликов он называет себя скептиком и говорит о том, что мы познаем только видимость, а познания сущности вещей, т. е. истины, не достигаем. В письме к Чербери он уже говорит не&сколько иначе: «...хотя я не стану утверждать на ма&нер академиков, что истина вещей непознаваема, од&нако я считаю возможным утверждать, что до настоя&щего момента она не познана» К И дальше: «Я буду настаивать на том, что определение истины как соот&ветствия познающего интеллекта с познаваемой вещью совсем недурно». В «Своде философии Эпикура» и в «Системе философии» Гассенди приводит различные доводы против скептицизма, в частности тот известный довод, что скептики, утверждая, будто ничто не поз&наваемо, закрывают себе дорогу к познанию и этого
1 См. настоящее издание, т. I, стр. 83.
познания: в самом деле, откуда им в таком случае из&вестно, что все непознаваемо? Скептицизм молодого Гассенди сменяется выступлениями против агности&цизма, в защиту материалистической теории отраже&ния, разумеется со всеми недостатками, обычными для материализма XVII-XVIII вв.
Мы не станем здесь подробно разбирать те контр&возражения, которые Декарт сделал против возраже&ний Гассенди.
Мы отсылаем читателя к книге В. Ф. Асмуса «Де&карт», в которой дано обстоятельное рассмотрение всей полемики вокруг «Метафизических размышлений» Де&карта, в том числе и полемики Декарта с Гассенди, с Гоббсом, с иезуитом Бурденом, с Антуаном Арно, с патером Катерусом К
Сделаем только некоторые выводы о характере по&лемики между Гассенди и Декартом. С одной стороны, в «Истории новой философии» Куно Фишера дается весьма неважная характеристика личности Гассенди в связи с его взаимоотношениями с Декартом. Гассенди якобы в дурном настроении, не вникнув хорошенько в декартовское учение, написал свои возражения, в кото&рых не было недостатка в банальных риторических по&хвалах по адресу Декарта; но так как Гассенди имел страсть к тому, чтобы его хвалили и цитировали, был слишком тщеславен, чтобы быть беспристрастным кри&тиком, и, кроме всего прочего, был настроен против Декарта из-за того, что тот в своем сочинении о метео&рах не процитировал его объяснения паргелия, то его критика была и несправедливой и резкой. Куно Фишер защищает идеалистические моменты философии Де&карта, и в его репликах по поводу Гассенди, как и Гоббса, сказывается раздражение идеалиста против материалистической критики идеализма.
Иной подход к личности материалиста Гассенди и к его возражениям Декарту мы имеем в книге советского философа В. Ф. Асмуса. «Возражения Гассенда отлича- лись обстоятельностью и тщательностью анализа. Доб&рейший, обаятельный человек, этот ученый-материа&лист в рясе католического священника приступил к своей критике деликатнейшим образом»,- пишет В. Ф. Асмус К Он указывает, что Декарт отнесся к критике со стороны Гассенди с большим вниманием, отдавая предпочтение его доводам сравнительно с до&водами Гоббса, и что Декарт на многие веские сооб&ражения Гоббса и Гассенди по существу даже не дал ответа .
С оценкой Гассенди со стороны В. Ф. Асмуса надо в целом согласиться: это объективная оценка. Но в то же время, читая критику Гассенди, нельзя не заметить ее насмешливо-иронический тон, а читая ответы Де&карта, убеждаешься в его крайней раздраженности. Оба они расточают друг другу любезности, но вот Де&карт заключает свои ответы словами: «Меня обрадовало то, что столь известный человек в таком обстоятельном и тщательно отделанном рассуждении не привел пи од&ного аргумента, который опрокинул бы мои доводы, и даже против моих заключений не выдвинул ничего такого, на что мне не было бы весьма легко ответить» . Еще высокомернее ответ Декарта на вторые возраже&ния Гассенди: в письме, адресованном его издателю Клерселье, Декарт говорит, что он считает излишним продолжать спор с Гассенди.
Дело в том, что защитить идеалистическую метафи&зику Декарта, его учение о трех независимых субстан&циях, о врожденных идеях, о независимой от чувствен&ного знания интуиции и т. д. от нападок философов- эмпириков с их простыми доводами и апелляциями к здравому смыслу, чувственному знанию было не&возможно. Защищая свои идеалистические тезисы от нападок материалистов, Декарт находился в невыгод&ном положении не только из-за идеализма своей мета&физики. Ведь он сам защищал материалистические по&зиции в физике, а в своем учении о страстях души развивал по сути дела материалистическую трактовку психической деятельности человека, приближаясь к взглядам Гассенди. Правда, Декарт считает всю дея&тельность чувственности, о которой он говорит в упо&мянутой работе, автоматизмом нервно-физиологического порядка, а Гассенди считает ее познавательной, психи&ческой деятельностью. Но ведь Гассенди трактует пси&хическую деятельность как чисто материальную (в смысле телесности психического), приближаясь в этом отношении к Декарту.
Однако в метафизике Декарта имелась одна крайне сильная сторона по сравнению с его оппонентами, ко&торую правильно отмечает В. Ф. Асмус. Бедой всех эмпириков, начиная с Гассенди и Гоббса и кончая Лок- ком и французскими материалистами XVIII в. (правда, Гассенди с его учением о «предварительном понятии» это, пожалуй, касалось меньше других), было то, что они недооценивали роль понятий в познании. Отсюда путь к агностическим утверждениям о невозможности познания сущностей и субстанций. Совсем иначе вопрос об истине и познании сущностей трактовался Декартом, Спинозой и Лейбницем. Они впадают в идеализм, но утверждают величайшую, безграничную силу разума, способного познать все тайны духовного и телесного мира, все скрытые сущности Вселенной и дать о них человеку ясное и отчетливое, всеобщее и необходимое знание. В этом состояла и сила и слабость рациона&листов XVII в., учение которых было метафизически односторонним, как и учение их противников-эмпи&риков.

Врождённые идеи - понятия и положения, к-рые согласно представлениям идеализма присущи человеческому мышлению изначально и не зависят от опыта. К В. и. относили аксиомы математики и логики, исходные философские принципы. Родоначальником учения о В. и. был Платон. По мнению одних философов, В. и. даны от бога (Декарт); др. считали их склонностями или задатками ума, развитию к-рых способствует чувственный опыт (Лейбниц). В рационалистических теориях интеллектуальной интуиции (Непосредственное знание) признавалось, что нек-рые положения не изначально присущи нашему уму, а постигаются в умственном акте усмотрения истин. Несмотря на различие указанных теорий, всем им свойственны элементы априоризма, т. е. признается существование таких знаний, к-рые предшествуют опыту и не зависят от него. Кант, отвергнув теории В. и., тем не менее не преодолел их, о чем говорит его учение об априорных формах чувственности и рассудка, к-рые упорядочивают содержание нашего опыта. Теории В. и. имели своей гносеологической основой неисторический, недиалектический подход к вопросу о происхождении общих понятий и принципов, к соотношению непосредственного и опосредствованного, чувственного и рационального элементов в познании, индивидуального и общественно-исторического опыта.

Рационализм Декарта основывается на том, что он попытался применить ко всем наукам особенности математического метода познания. Бэкон прошел мимо такого эффективного и могучего способа осмысления опытных данных, каким в его эпоху становилась математика. Декарт же, будучи одним из великих математиков своего времени, выдвинул идею всеобщей математизации научного знания. французский философ при этом истолковывал математику не просто как науку о величинах, но и как науку о порядке и мере, царящей во всей природе. В математике Декарт более всего ценил то, что с ее помощью можно прийти к твердым, точным, достоверным выводам. К таким выводам, по его мнению, не может привести опыт. Рационалистический метод Декарта и представляет собой, прежде всего, философское осмысление и обобщение тех приемов открытия истин, которыми оперировала математика.

Суть рационалистического метода Декарта сводится к двум основным положениям. Во-первых, в познании следует отталкиваться от некоторых интуитивно ясных, фундаментальных истин, или, иначе говоря, в основе познания, по Декарту, должна лежать интеллектуальная интуиция. Интеллектуальная интуиция, по Декарту, - это твердое и отчетливое представление, рождающееся в здоровом уме посредством воззрения самого ума, настолько простое и отчетливое, что оно не вызывает никакого сомнения. Во- вторых, разум должен из этих интуитивных воззрений на основе дедукции вывести все необходимые следствия. Дедукция - это такое действие ума посредством которого мы из определенных предпосылок делаем какие-то заключения, получаем определенные следствия. Дедукция, по Декарту, необходима потому, что вывод не всегда может представляться ясно и отчетливо. К нему можно прийти лишь через постепенное движение мысли при ясном и отчетливом осознании каждого шага. С помощью дедукции мы неизвестное делаем известным.

Декарт сформулировал следующие три основных правила дедуктивного метода.

1. Во всяком вопросе должно содержаться неизвестное.

2. Это неизвестное должно иметь какие-то характерные особенности, чтобы исследование было направлено на постижение именно этого неизвестного.

3. В вопросе также должно содержаться нечто известное. Таким образом, дедукция - это определение неизвестного через ранее познанное и известное.

После определения основных положений метода перед Декартом встала задача сформировать такой исходный достоверный принцип, из которого, руководствуясь правилами дедукции, можно было бы логически вывести все остальные понятия философской системы, то есть Декарт должен был осуществить интеллектуальную интуицию. Интеллектуальная интуиция у Декарта начинается с сомнения. Декарт подверг сомнению истинность всех знаний, которыми располагало человечество. Провозгласив сомнения в качестве исходного пункта всякого исследования, Декарт ставил цель - помочь Человечеству избавиться от всех предрассудков (или идолов, как их называл Бэкон), от всех фантастических и ложных представлений принятых на веру, и таким образом расчистить путь для подлинного научного знания, и вместе с тем, найти искомый; исходный принцип, отчетливое ясное представление, которое уже нельзя подвергнуть сомнению. Поставив под сомнение достоверность всех наших представлений о мире, мы можем легко допустить, писал Декарт, «что нет ни Бога, ни неба, ни земли и что даже у нас самих нет тела. Но мы все таки не можем предположить, что мы не существуем, в то время как сомневаемся в истинности всех этих вещей. Столь же нелепо пола гать несуществующим то, что мыслит, в то время как оно мыслит что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение "я мыслю, следовательно я существую" истин но и, что оно поэтому есть первое и вернейшее из всех заключений (Декарт Р. Избр. произв.- М., 1950.- С. 428). Итак, положение «я мыслю, следовательно я существую», то есть представление о том, что мышление само по себе, независимо от его содержания и объектов, демонстрирует реальность мыслящего субъекта и является той первичной исходной интеллектуальной интуицией, из ко торой, по Декарту, выводятся все знания о мире.

Следует отметить, что принцип сомнения применялся в философии и до Декарта в античном скептицизме, в учении Августина в учении Ш. Монтеня и др. Уже Августин на основе сомнения утверждал достоверность существования мыслящего существа. Следовательно, в этих вопросах Декарт не оригинален и находится в русле философской традиции. За пределы этой традиции его выводит крайне рационалистическое положение, что только мышление обладаем абсолютной и непосредственной достоверностью. Оригинальность Декарта состоит в том, что он приписывает несомненный характер самому сомнению, мышлению и бытию субъекта мышления: обратившись к самому себе, сомнение, по Декарту, исчезает. Сомнению противостоит непосредственная ясность самого факта мышления, мышления, не зависящего от своего предмета, от предмета сомнения Таким образом, «я мыслю» у Декарта есть как бы та абсолютно достоверная аксиома, из которой должно вырасти все здание науки, подобно тому, как из небольшого числа аксиом и постулатов выводятся все положения Евклидовой геометрии.

Рационалистический постулат «Я мыслю» является основой единого научного метода. Этот метод, по мнению Декарта, должен превратить познание в организационную деятельность, освободив его от случайности, от таких субъективных факторов, как наблюдательность и острый ум, с одной стороны, удача и счастливое стечение обстоятельств - с другой. Метод позволяет науке не ориентироваться на отдельные открытия, а планомерно и целенаправленно развивается, включая в свою орбиту все более широкие области неизвестного, иначе говоря, превратить науку в важнейшую сферу человеческой жизнедеятельности.

Декарт был сыном своего времени, и его философская система, как и система Бэкона, не была лишена внутренних противоречий. Выдвигая на первый план проблемы познания, Бэкон и Декарт заложили основы для построения философских систем Нового времени. Если в средневековой философии центральное место отводилось учению о бытии - онтологии, то со времени Бэкона и Декарта на передний план в философских системах выходит учение о познании - гносеология.

Бэкон и Декарт положили начало раскола всей действительности на субъект и объект. Субъект - это носитель познавательного действия, объект - это то, на что направлено это действие. Субъектом в системе Декарта является мыслящая субстанция- мыслящее «Я». Однако Декарт сознавал, что «Я» как особой мыслящей субстанции надо найти выход к объективному миру. Иначе говоря, гносеология должна опираться на учение о бытии - онтологию. Декарт решает эту проблему на основе введения в свою метафизику идеи Бога. Бог является творцом объективного мира. Он же.- создатель человека. Истинность исходного принципа как знания ясного и отчетливого гарантирована у Декарта существованием Бога - совершенного и всемогущего, вложившего в человека естественный свет разума. Таким образом, самосознание субъекта у Декарта не замкнуто на себе, а разомкнуто, открыто Богу, выступающему источником объективной значимости человеческого мышления. С признанием Бога в качестве источника и гаранта человеческого самосознания, разума связано учение Декарта о врожденных идеях. К ним Декарт относил идею Бога как существа всесовершенного, идеи чисел и фигур, а также некоторые наиболее общие понятия, как например, «из ничего ничего не происходит». В учении о врожденных идеях по-новому было развито платоновское положение об истинном знании как припоминании того, что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей.

Рационалистические мотивы в учении Декарта переплетаются с теологическим учением о свободе воли, дарованной человеку Богом в силу особого расположения - благодати. Согласно Декарту, источником заблуждений не может быть разум сам по себе. Заблуждения есть продукт злоупотребления человеком присущей ему свободной воли. Заблуждения возникают тогда, когда бесконечно свободная воля переступает границы конечного человеческого разума, выносит суждения, лишенные разумного основания. Однако из этих "идей Декарт не делает агностических выводов. Он верит в неограниченные возможности человеческого разума в деле познания всей окружающей его действительности.

Таким образом, Ф. Бэкон и Р. Декарт заложили основы новой методологии научного познания и дали этой методологии глубокое философское обоснование.