«Принцип честности пронизывает право. Духовные принципы Принцип честности и неподкупности предполагает

Если вы приняли первый принцип, второй принцип - честность- - вам будет легко принять. Если обучение и совершенствование умений важнее, чем победа, то будет меньше мотивов для подтасовки аргументов.

Честность - стержень дебатов . Дебаты возникли из-за врожденного человеческого любопытства. Мы всегда хотим знать правду. Нужны ли нам политические реформы? Будем ли мы путешествовать в другие галактики? Есть ли жизнь на других планетах? Эти вопросы касаются прошлого, настоящего и будущего, но все они имеют отношение к поискам истины.

Ваша задача, как участника дебатов - быть честным в своих аргументах, в использовании свидетельств и в ваших ответах в период перекрестных вопросов. Иногда “быть честным” - значит, признать то, что у вас недостаточно материала для обоснования своей позиции. Иногда это означает ответ "Я не знаю" на вопрос, затрагивающий самое сердце вашей позиции. Иногда это означает признание, что ваши логические построения ошибочны. Эти признания пойдут вам на пользу, поскольку в последствии вы, благодаря своей честности, больше узнаете и лучше разовьете свои способности. Вас будут уважать и судья, и ваш оппонент. В конце концов, вы поможете другим, которые тоже ищут истину.

Принцип третий: уважение.

Дебаты не касаются личности участников, нельзя унижать человека за то, что он с вами не согласен. Дебаты касаются идей и их столкновения, а также того, какие идеи полезны человечеству. А в столкновении идей единственным приемлемым оружием могут быть только обоснованные аргументы. Другими словами, вы должны "нападать" на аргументы, рассуждения и свидетельства - но не на оппонента.

ЭТИКА ЗАЩИТЫ ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ ТОЧЕК ЗРЕНИЯ

Один из технических приемов обучения дебатам - это просьба к участникам выступить по спорному вопросу с противоположных точек зрения. То есть, сначала вы выступаете "за", затем - "против".

Однажды одна студентка заинтересовалась дебатами. Она прекрасно выступала и хорошо соображала, что весьма ценно для новичка. Но, несмотря на это, у нее возникли проблемы. Она не понимала, как можно выступать сначала в защиту темы, а часом позже - против. "Я чувствую себя двухголовым монстром, который верит во все и ни во ничто", - сказала она. Подобное настроение понятно и, до определенной степени, оправдано. И тем не менее, способность выступать, защищая противоположные позиции, не делает вас лицемером. Есть несколько убедительных причин просить студентов выступать и за и против одной и той же темы.

Ваша задача как участника дебатов не в том, чтобы поддерживать слабую тему или неправильные идеи.

Ваша задача - понять, что оба мнения в споре заслуживают внимательного рассмотрения и тщательной проработки аргументов в их поддержку.

Отрицание того, что против позиции, которую вы защищаете, можно выдвинуть хорошие аргументы сводит на нет весь смысл дебатов. Зачем спорить, если вы полностью уверены в своей правоте?

Еще один повод для участия в дебатах на противоположных позициях - развитие хорошей интеллектуальной привычки: не высказывать мнения до тех пор, пока не услышаны все аргументы. Глупо приходить к заключению по важному вопросу, не учитывая иного мнения или не выслушав другую сторону.

Таким образом, участие в дебатах по спорному вопросу в обеих командах, даже если кажется кому-нибудь поначалу некомфортным, оправдано с обучающей точки зрения. Такой подход способствует развитию понимания сложности и глубины наиболее важных спорных вопросов. Более того, участие в дебатах в обеих командах приучает студентов воздерживаться от высказывания мнения до тех пор, пока не услышаны и не учтены все аргументы "за" и "против".

Глава 2. ДЕБАТЫ КАК ИГРА

НАВЫКИ ДЕБАТОВ

Развитие критического мышления

Самым важным в дебатах является критическое мышление. Критическое мышление означает формулирование, определение, обоснование и анализ обсуждаемых мыслей и идей.

Критическое мышление важно с разных точек зрения. Получив тему дебатов, вы используете критическое мышление для более глубокого ее изучения. Без критического мышления нельзя хорошо выстроить свою аргументацию или “атаковать” аргументацию оппонентов (не в смысле воинской атаки, а как направление критики аргументации оппонентов). Необходимо увидеть логические связи между абстрактными идеями и событиями реального мира. Нужно уметь выявлять у оппонентов логические просчеты и отслеживать достаточно обоснованные аргументы.

Без критического мышления не бывает хороших дебатов. Однако очень трудно объяснить, что это такое, или научить критическому мышлению в лекциях. Вы можете научиться этому только через деятельность, выдвигая аргументы и выслушивая доводы оппонентов.

Исследовательские навыки

Помимо критического мышления необходимы и исследовательские навыки. Приводя аргументы, вы должны подкреплять их доказательствами. Иногда достаточно простой логики или простых примеров. Однако часто требуются и доказательства, которые вы должны найти в различных источниках (газетах, книгах, интервью, электронных сетях).

Организационные навыки

Независимо от того, говорите вы или пишете, организация вашего материала напрямую отразится на эффективности вашего сообщения.

Существует широкий спектр методов организации материала. Для вас важно выбрать и использовать один метод.

Поскольку дебаты - это в первую очередь устный вид деятельности, организация материала играет здесь еще более важную роль. В отличие от письменной речи, здесь нельзя перевернуть страницу назад и перечитать материал. Плохо построенная речь приведет к тому, что судья потеряет нить вашего рассуждения, а вы - победу.

Здесь нам пригодился бы, будь он адекватным, принцип, предложенный Гербертом Хартом, который (вслед за Джоном Рол-зом) мы будем называть принципом честности . Этот принцип утверждает, что, когда группа индивидов участвует в справедливом и взаимовыгодном совместном проекте в соответствии с определенными правилами и тем самым ограничивает свою свободу так, чтобы это было выгодно всем, те, кто добровольно наложил на себя ограничения, имеют право на то, чтобы те, кто от этого выигрывает, поступили также 17 . Согласно этому принципу получение выгод само по себе является достаточным для возникновения у человека обязательств (даже если он не выражает явно или неявно намерения сотрудничать). Если добавить к принципу честности тезис о том, что другие люди - те, по отношению к которым существуют обязательства, или их представители - имеют право принудительно обеспечивать выполнение обязательств, возникающих в силу этого принципа (включая обязательства ограничить свою деятельность), то группы людей в естественном состоянии, которые договорились о процедуре выбора тех, кто может осуществлять определенные действия, будут иметь законное право запретить «безби-летничество». Это право может оказаться критически важным

17 Herbert Hart, "Are There Any Natural Rights?" ^ Philosophical Review, 1955; John Rawls, A Theory of Justice (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1971), sect. 18 [русск. пер.: Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосиб ун-та, 1995. §18]. Моя формулировка принципа близка к той, которой придерживается Ролз. Доводы Ролза в пользу этого принципа верны только для обоснования более узкого принципа верности (добросовестно данные обещания следует выполнять). Хотя если бы применительно к принципу верности (р. 349 [русск. изд. с. 305]) нельзя было бы избежать трудностей типа «нет возможности начать применение», кроме как обращением к принципу честности, это явилось бы аргументом в пользу принципа честности.

для жизнеспособности подобных соглашений. Мы должны с предельной тщательностью исследовать столь важное право, тем более что оно в условиях естественного состояния, по-видимому, делает ненужным единодушное согласие на осуществление правления, основанного на принуждении! Оно достойно изучения еще и потому, что подходит в качестве контрпримера для моего утверждения о том, что на уровне группы никакие новые права «возникнуть» не могут; что объединенные индивиды не могут создать такие новые права, которые бы не являлись суммой прежде существовавших. Право принуждать других людей исполнять обязательство определенным образом ограничивать свое поведение могло бы проистекать из неких особых свойств этого обязательства или из некоего общего принципа, согласно которому разрешается принудительное обеспечение всех обязательств по отношению к другим людям. В отсутствие доводов в пользу особой природы этого обязательства, оправдывающей принуждение к его исполнению и, предположительно, возникающей из принципа честности, я начну с рассмотрения принципа, провозглашающего возможность принудительного обеспечения исполнения всех обязательств, а затем займусь вопросом об адекватности самого принципа честности. Если хотя бы один из этих принципов будет отвергнут, тогда право принуждать других к сотрудничеству в этих ситуациях рассыпается. Я докажу, что должны быть отвергнуты оба принципа.

Довод Герберта Харта в пользу существования естественного права 18 зависит от конкретизации принципа, который провозглашает возможность принуждения к исполнению всех обязательств: то, что некто имеет перед вами особое обязательство сделать А (оно могло бы возникнуть, например, потому, что он пообещал вам сделать А ), дает вам не только право рассчитывать, что он сделает А, но и право принудить его сделать А. Только на фоне ситуаций, в которых люди не имеют права принудить вас совершить А или другие действия, которые вы, возможно, пообещали совершить, мы можем понять, говорит Харт, смысл и цель особых обязательств. Поскольку у особых обязательств всегда есть смысл и цель, продолжает Харт, существует естественное право не быть принуждаемым к действию, за исключением ситуации наступления определенных особых условий; это естественное право является частью фона, на котором существуют особые обязательства.

Этот известный аргумент Харта озадачивает. Я могу освободить кого-нибудь от обязательства не принуждать меня делать ^ А. («Сим освобождаю тебя от обязательства не принуждать

18 Hart, "Are There Any Natural Rights?"

меня сделать А. Теперь ты волен принудить меня сделать Л».) Но от того, что я так поступил, у меня не возникает обязательства сделать А. Поскольку Харт предполагает, что лежащее на мне по отношению к кому-либо обязательство сделать А дает этому человеку (влечет за собой) право принудить меня сделать А, и поскольку мы убедились, что обратное неверно, мы можем считать, что компонент «обязательство перед кем-то сделать нечто» является дополнением к наличию у этого кого-то права принудить вас сделать это. (Можем ли мы предположить, что этот различимый компонент существует, и не быть обвиненными в «логическом атомизме»?) Альтернативный взгляд, отвергающий предложение Харта включить право принуждения в понятие об обязательстве, мог бы исходить из того, что этот дополнительный компонент составляет все содержание обязательства перед кем-то сделать нечто. Если я не делаю этого, тогда (при прочих равных) я поступаю неправильно; контроль над ситуацией находится в его руках; у него есть возможность освободить меня от обязательства, если только он не обещал кому-то, что не будет делать этого, и т.д. Возможно, все это выглядит слишком эфемерным без дополнительного наличия права применить принуждение. Однако права на принуждение к исполнению сами по себе есть всего лишь права ; т.е. разрешение сделать что-то и обязательства других людей не вмешиваться. Конечно, у индивида есть право принудительно обеспечить соблюдение этих дальнейших обязательств, но неясно, действительно ли включение «равна принуждение к исполнению укрепляет всю постройку, если оно с самого начала предполагается несущественным. Возможно, следует просто серьезно отнестись к сфере морали и представить себе, что один из компонентов имеет значение даже вне связи с принуждением к исполнению. (Это, разумеется, не следует понимать так, что этот компонент никогода не бывает связан с принуждением к исполнению!) С этой точки зрения можно объяснить смысл обязательств, не прибегая к представлению о праве на их принудительное обеспечение и, следовательно, не нуждаясь в существовании общего фона обязательств, которые не обеспечены принуждением, от которых данные обязательства отличаются. (Конечно, хотя рассуждение Харта не демонстрирует существование обязательства не использовать принуждения, последнее, тем не менее, может существовать.)

Помимо этих общих доводов против принципа возможности принудительного обеспечения всех особых обязательств можно придумать и другие головоломные случаи. Например, если я обещаю вам, что не убью кого-то, это не дает вам права принудить меня не делать этого, потому что у вас уже есть это право, хотя оно создает определенное обязательство перед вами. Или, если я предусмотрительно настою на том, чтобы прежде чем я пообещаю вам сделать А, вы сначала пообещаете не принуждать меня делать А и я первым получу от вас обещание, то утверждение о том, что, давая обещание, я дал вам право принудить меня сделать А, будет неубедительным. (Хотя можно рассмотреть ситуацию, которая возникнет, если я по глупости в одностороннем порядке освобожу вас от вашего обязательства передо мной.)

Если бы утверждение Харта о том, что смысл особых прав можно понять только на фоне непременного отсутствия принуждения, было обоснованным, то равно обоснованным представлялось бы утверждение, что только на фоне разрешенною принуждения мы можем понять смысл общих прав . Согласно Харту у человека есть общее право делать А тогда и только тогда, когда для всех индивидов Р и Q верно следующее: Q не имеет права мешать Р делать А или принуждать его не делать А до тех пор, пока Р не дал Q особого права на это. Но не каждое действие можно подставить вместо А; у людей есть общие права на то, чтобы совершать только определенные виды действий. Поэтому можно было бы утверждать, что если должен быть смысл в обладании общими правами, в обладании правами совершать конкретный вид действия А, в том, чтобы другие люди были обязаны не принуждать вас не делать А, то этот смысл должен существовать на фоне контрастной ситуации, в которой у людей нет обязательства воздерживаться от того, чтобы принуждать вас делать или не делать некие вещи, т.е. в ситуации, в которой у людей нет общего права совершать действия вообще. Если Харт может доказать презумпцию отсутствия принуждения указанием на существование смысла особых прав, тогда он может с тем же успехом доказать отсутствие такой презумпции указанием на наличие смысла общих прав 19 .

Аргумент в пользу обязательства, исполнение которого может обеспечиваться принуждением, состоит из двух частей: первая устанавливает существование обязательства, а вторая устанавливает возможность применения принуждения для его исполнения. Отбросив вторую часть (по крайней мере, поскольку принято считать, что она следует из первой), займемся предполагаемым обязательством сотрудничать с другими, которые ограничили свои действия в результате совместных решений. Принцип честности, как мы сформулировали его вслед за Хартом и Ролзом, вызыва-

19 Я сформулировал свои замечания в терминах «смысла» определенных видов прав, несмотря на известную нечеткость понятия «смысл» применительно к тому или иному типу прав, так как, по моему мнению, это придает аргументу Харта наиболее убедительную конструкцию.

ет возражения и является неприемлемым. Представим себе, что некоторые ваши соседи (всего их 364 взрослых человека) придумали сеть общественных репродукторов и решили создать систему общественных развлечений. Они вывешивают список имен, по одному на каждый день, включая ваше. В назначенный день (можно меняться с другими) человек должен дежурить по сети, выступать в качестве диджея, сообщать о новостях, рассказывать анекдоты и т.п. Через 138 дней, в каждый из которых кто-то был дежурным, пришел и ваш черед. Обязаны ли вы принять в этом участие? Вы получали выгоду от этого, время от времени открывали окно послушать, наслаждались музыкой, иногда смеялись над шутками. Другие люди на деле активно участвовали в этом проекте. Но обязаны ли вы откликнуться на призыв, когда настанет ваша очередь? Конечно, нет. Хотя вы получаете пользу от этой затеи, вы можете определенно знать, что 364 дня развлечений, которые устраивают другие, не стоят того, чтобы вы пожертвовали один день. Вы предпочли бы не иметь всего этого и не жертвовать одним днем, чем иметь и потратить на это целый день. Учитывая эти предпочтения, каким образом от вас могут потребовать участвовать в проекте, когда придет ваша очередь? Было бы прекрасно, если бы существовала радиостанция «Философская волна», чтобы ее всегда можно было включить и послушать какую-нибудь лекцию, например, поздно вечером, после трудного дня. Но это, возможно, не настолько привлекательно для вас, чтобы вы захотели потратить целый день на работу диктора. Могут ли другие, независимо от ваших желаний, создать ваши обязательства перед ними, просто начав транслировать эту программу? В нашем примере вы можете решить, что не будете включать радио, чтобы не получать выгоды, но в других ситуациях от выгоды невозможно уклониться. Если ваши соседи по очереди каждый день подметают улицу, на которой стоит ваш дом, должны ли вы взяться за метлу, когда придет ваш черед? Даже если вам не так уж важна чистота улицы? Должны ли вы всякий раз, проходя по улице, представлять себе, что повсюду грязь, чтобы не получать выгоду как «безбилетник»? Должны ли вы воздержаться от включения радио, чтобы не слышать философскую станцию? Должны ли вы подстригать лужайку перед домом так же часто, как ваши соседи?

По меньшей мере, желательно включить в принцип честности условие, что выгоды, которые человек получает от действий других, должны быть больше, чем издержки, которые он несет, исполняя свою часть общей работы. Как это себе представить? Выполняется ли это условие, если вы получаете удовольствие от ежедневного вещания местной радиостанции, но предпочли бы один день прогулок в лесу году прослушивания передач?

Для того чтобы вы были обязаны посвятить работе на местной радиосети целый день, не должно ли, по крайней мере, быть верным утверждение, что все, что вы могли бы сделать за день (за этот день или за любой другой, с которого вы могли бы перенести дела на этот день), менее предпочтительно для вас, чем возможность весь год слушать радио? Если бы единственной возможностью слушать радиопередачи было бы потратить день на участие в этом проекте, то чтобы выполнялось условие о выгодах, превышающих издержки, вы должны были бы предпочесть день работы на радио всем остальным доступным для вас в этот день возможностям.

Принцип честности все равно вызывал бы возражения, даже если бы его можно было изменить так, чтобы он включал это очень сильное условие. Ваши выгоды могут едва-едва покрывать издержки, которые вы несете из-за участия в общем деле, в то время как другие люди могут получать от этого дела намного больше выгоды - все они высоко ценят возможность слушать общественное радио. Если вы - человек, получающий наименьшую выгоду от этого проекта, обязаны ли вы делать для него столько же, сколько другие участники? Возможно, вы предпочли бы, чтобы все занялись другим общим делом, ограничив свое поведение и чем-то пожертвовав ради него? Да, при условии, что они не принимают ваш план (и тем самым ограничивая для вас возможности выбора из иных доступных вам вариантов), выгоды, получаемые вами от их предприятия, превосходят издержки, которые вы несете в результате вашего сотрудничества в нем. Но вы не хотите сотрудничать, в частности, потому что стремитесь привлечь их внимание к своему альтернативному предложению, которым они пренебрегли или которое, по вашему мнению, не оценили должным образом. (Например, вы хотите, чтобы они читали по радио Талмуд, а не философские тексты, которые они читают сейчас.) Тем, что вы окажете этой организации (их организации) поддержку в виде вашего сотрудничества, вы только уменьшите возможность изменить ее 20 .

20 Я избегал построения такой организации, в которой вы не получили бы справедливого права голоса в том, что касается ее учреждения или принятия решения о ее природе, потому что иначе Ролз возразил бы, что она не отвечает двум его принципам справедливости. Хотя Ролз не требует, чтобы любая малая организация отвечала двум сформулированным им принципам справедливости, поскольку они относятся только к базовым общественным структурам, он, по-видимому, считает, что малые организации должны удовлетворять этим двум принципам, чтобы сделать возможным появление обязательств в соответствии с принципом честности.

На первый взгляд принудительное обеспечение принципа честности вызывает возражения. Вы не можете решить отдать мне что-нибудь, например книгу, а затем отнять у меня деньги в уплату за нее, даже если мне ничего лучшего за эти деньги не купить. Еще меньше у вас оснований требовать с меня деньги, если ваша деятельность, в результате которой я обзавелся книгой, приносит выгоду и вам; предположим, что для вас лучшая зарядка - это забрасывать книжки в дома людей или что ваша деятельность с необходимостью приводит к такому побочному эффекту. Ничего не меняется и в том случае, если невозможность получить деньги за книги, которые неизбежно попадают в дома других людей в качестве побочного эффекта, делает ваше основное занятие, имеющее такой побочный эффект, нежелательным или слишком накладным. Индивид не может вне зависимости от того, каковы его цели, просто действовать таким образом, чтобы предоставлять людям блага, а потом требовать (или отбирать) у них деньги. И группа лиц тоже не может делать этого. Если вы не можете назначать цену и собирать деньги за блага, раздаваемые вами без предварительной договоренности, вы тем более не можете сделать этого по отношению к благам, раздача которых вам ничего не стоит, и совершенно бесспорно, что люди не должны платить вам за ничего не стоящие вам блага, которые к тому же им предоставили другие. И поэтому тот факт, что отчасти мы представляем собой «общественный продукт» в том смысле, что получаем выгоду от существующих паттернов и форм, созданных многочисленными действиями длинной последовательности давно забытых людей, форм, включающих институты, обычаи и язык (социальная природа которого может влиять на наше речевое поведение в духе идеи Витгенштейна о языковых играх), не создает у нас некоей общей текущей задолженности, которую существующее общество может собирать и использовать на свое усмотрение.

Не исключено, что можно сформулировать модифицированный принцип честности, который будет свободен от этих и других трудностей. Что представляется очевидным, так это то, что любой подобный принцип, если его удалось бы сформулировать, был бы настолько сложным и запутанным, что его нельзя было бы совместить с особым принципом, который легитимизировал бы принуждение к выполнению обязательств, возникающих в естественном состоянии, в соответствии с модифицированным принципом честности. Поэтому даже если бы модифицированный принцип честности можно было сформулировать непротиворечивым образом, то его нельзя было бы применить для устранения необходимости в получении согласия других людей на сотрудничество и ограничение их собственных действий.

До сих пор я рассматривал принципы, которые применяются к институтам, или более точно, к базисной структуре общества. Ясно, однако, что нужно также выбрать и принципы иного рода, так как полная теория правильности включает и принципы для индивидов. На самом деле, как показывает приводимая ниже диаграмма, мы нуждаемся в дополнительных принципах международного права (the law of nations) и, конечно, в правилах приоритета при приписывании весов в случае конфликта принципов. Я не буду рассматривать прин­ципы международного права, за исключением лишь краткого их упоминания (§ 58). Не буду я пытаться систематически обсуждать принципы для индивидов. Но определенные принципы этого типа являются существенной частью любой теории справедливости. В этом и следующем разделах будет объяснено значение некоторых таких принципов, хотя объяснение причин, по которым они выбираются, будет отложено до §§ 51-52.

Сопровождающая изложение этой темы диаграмма является чисто

схематической. Не предполагается, что принципы, ассоциированные с концепциями, расположенными на дереве схемы ниже, выводятся из высших уровней. Диаграмма просто указывает виды принципов, которые должны быть выбраны до того, как мы располагаем полной концепцией правильности. Римские цифры отражают порядок, в ко­тором должны быть признаны в исходном положении различного рода принципы. Таким образом, в первую очередь следует согласиться на принципы для базисной структуры общества, затем идут принципы для индивидов, за которыми следует международное право. Пос­ледними принимаются правила приоритета, хотя мы можем опытным путем подвергнуть ранее принятые предложения последующей реви­зии.

Порядок, в котором выбираются принципы, поднимает некоторые вопросы, которые я опущу. Важно то, что различные принципы должны быть приняты в определенной последовательности, и причины упорядочения связаны с более трудной частью теории справедливости. Вот иллюстрация: в то время как было бы возможно выбрать много естественных обязанностей до обязанностей базисной структуры без существенного изменения принципов, последовательность, как бы то ни было, отражает тот факт, что обязательства предполагают прин­ципы для социальных форм. И некоторые естественные обязанности также предполагают такие принципы, как, например, обязанность поддерживать справедливые институты. По этой причине кажется проще принять все принципы для индивидов после принятия прин­ципов для базисной структуры. То, что принципы для институтов выбраны первыми, показывает социальную природу справедливости, ее тесную связь с социальными практиками, столь часто отмечаемую идеалистами. Когда Брэдли говорит, что индивид - голая абстракция, это утверждение можно без большого искажения интерпретировать как то, что обязательства и обязанности индивида предполагают моральную концепцию институтов, и следовательно, что концепция справедливости должна быть определена перед тем, как будут уста­новлены требования для индивидов 25 . Это равнозначно тому, что в большинстве случаев принципы для обязательств и обязанностей должны быть установлены после принципов для базисной структуры.

Следовательно, для установления полной концепции правильности стороны в исходном положении должны выбрать в определенном порядке не только концепцию справедливости, но также и принципы для каждой главной концепции, подпадающей под концепцию пра­вильности. Эти концепции относительно немногочисленны и соот­носимы друг с другом. Итак, в дополнение к принципам для институ­тов должно быть соглашение по принципам для таких понятий, как честность и преданность, взаимное уважение и благодеяние в приме­нении к индивидам, а также по принципам, управляющим поведением государств. Интуитивная идея тут такова: концепция правильности некоторой вещи совпадает с концепцией, по которой эта вещь на­ходится в согласии с принципами, которые в исходном положении были бы признаны приложимыми к вещам подобного рода. Я не интерпретирую эту концепцию правильности как анализ значения термина „правильный" (right), обычно используемого в моральных контекстах. Это не означает и анализа концепции правильности в традиционном смысле слова. Скорее, более широкое понятие пра­вильности как честности следует рассматривать как замещение су­ществующих концепций. Нет необходимости говорить, что есть по­добие (sameness) значений слова „правильный" (и соотносимых с ним) в его обычном использовании и более разработанных оборотов речи, призванных выразить этот идеал договорной концепции пра­вильности. Для наших целей я принимаю здесь взгляд, что основа­тельный анализ заключается в обеспечении удовлетворительного за­мещения понятий, при котором достигаются желаемые результаты и в то же время избегаются неясности и путаница. Другими словами, экспликация есть элиминация: мы начинаем с концепции, которая в чем-то неудовлетворительна, но она служит определенным целям, и от нее нельзя отказаться. Экспликация достигает целей старой концепции другими способами, относительно свободными от труднос­тей 26 . Таким образом, если теория справедливости как честности, или более обще, правильности как честности, вполне подходит к нашим обдуманным суждениям в рефлективном равновесии, и если она позволяет нам сказать все, что при должном внимании к вопросу мы хотим сказать, тогда теория обеспечивает элиминацию тради­ционной фразы в пользу других выражений. Так понимаемые спра­ведливость как честность и правильность как честность могут рас­сматриваться как определение и экспликация концепций правильности и справедливости.

Я сейчас обращаюсь к одному из принципов, которые применимы к индивидам, - принципу честности. Я постараюсь использовать этот принцип для учета всех требований, представляющих собой обязательства в противоположность естественным обязанностям. Этот принцип гласит, что человек должен выполнять свою роль, как она определена правилами для институтов, если удовлетворяются два условия: первое - институт справедлив (или честен), т. е. удовлет­воряет двум принципам справедливости, и второе - человек добро­вольно принимает выгоды устройства или же пользуется предостав­ленными ему возможностями для преследования своих интересов. Основная идея тут состоит в том, что когда некоторое число людей вовлечено во взаимовыгодную кооперацию согласно правилам, и зна­чит ограничивает свою свободу таким образом, чтобы дать преиму­щества всем, то те из них, кто подчинился этим ограничениям, имеют право рассчитывать на подобное согласие со стороны других, имеющих выгоды от подчинения первых 27 . Мы не должны выигрывать от коо­перации, не делясь честно с другими. Два принципа справедливости определяют, что такое честный дележ в случае институтов базисной структуры. Так что если эти устройства справедливы, каждый человек получает честную долю, когда все (включая его самого) выполняют свою роль. I

Требования, специфицированные принципом честности, по определению являются обязательствами. Все обязательства возникают именно таким образом. Важно, однако, отметить, что принцип честности имеет две части, первая из которых устанавливает, что институты или практики, о которых идет речь, должны быть справедливы, и вторая характеризует требуемые добровольные действия. Первая часть формулирует необходимые условия, когда добровольные действия должны привести к обязательствам. По принципу честности, невозможно быть ограниченным несправедливыми институтами, или, по крайней мере, институтами, которые превышают терпимый уровень неспра­ведливости (до сих пор не определенной). В частности, невозможно иметь обязательства по отношению к автократической форме прав­ления, или такой форме правления, где царит произвол. Для возникно­вения обязательств из согласительных или других действий нет необходимых предпосылок, каким бы образом эти действия ни были выражены. Узы обязательств предполагают справедливые институты, или же разумно справедливые в свете обстоятельств. Было бы, однако, ошибочно аргументировать против справедливости как честности, и договорной теории вообще, на том основании, что в качестве следствия этой концепции граждане связаны обязательствами по отношению к несправедливым режимам, которые силой принуждают соглашаться с ними или же добиваются покорности более тонкими путями. Локк особенно подвергался этой ошибочной критике, которая упускает из виду необходимость определенных предпосылочных условий 28 .

Есть несколько характерных особенностей обязательств, которые отличают их от других моральных требований. Во-первых, они воз­никают в результате добровольных действий. Эти действия могут выражать или содержать в скрытом виде такие обязательства, как обещания и соглашения, но они не всегда таковы, как, например, в случае получения выгод. Далее, содержание обязательств всегда опре­деляется институтами или практиками, правила которых специфи­цируют, что необходимо делать. И наконец, обязательства обычно принадлежат определенным индивидам, а именно тем, кто сотруднича­ет в поддержании устройства, о котором идет речь 29 . Как пример, иллюстрирующий эти особенности, рассмотрим политическое дейст­вие - борьбу за должностное место при конституционном режиме (если эта борьба успешна). Это действие ведет к возникновению обязательств выполнять обязанности в учреждении, и эти обязанности определяют содержание обязательств. Здесь я думаю об обязанностях не как о моральных обязанностях, но как о задачах и ответственности определенных институциональных положений. Тем не менее, можно иметь моральные резоны (основанные на моральном принципе), чтобы пренебрегать этими обязанностями, когда это должно быть сделано согласно принципу честности. Кроме того, занимающий общественную должность имеет обязательства перед своими согражданами, от ко­торых он добивается доверия и веры в себя и с которыми он со­трудничает в условиях демократического общества. Подобным же образом, мы принимаем обязательства, когда вступаем в брак, так же как и при занятии должностей в юридических, административных и властных структурах. Мы обретаем обязательства через обещания и неявное понимание, и даже когда вступаем в игру, а именно, обязательства играть по правилам и быть хорошим спортсменом,

Все эти обязательства, я полагаю, покрываются принципом чес­тности. Есть два важных случая, хотя они в чем-то проблематичны, а именно, политические обязательства в применении их к среднему гражданину, а не к занимающим должность, и обязательства держать обещания. В первом случае неясно, в чем состоит обязывающее действие и кто осуществляет его. Для граждан вообще, строго говоря, нет политических обязательств. Во втором случае мы нуждаемся в объяснении, как основанные на общественном доверии обязательства возникают из преимуществ справедливой практики. В этом случае нам нужно исследовать природу соответствующей практики. Эти воп­росы я буду обсуждать в другом месте (§§ 51-52).

Суть принципа заключается в требовании категорического неприятия государственным и муниципальным служащим таких явлений, как коррупция и бюрократизм.

Коррупция – противоправная деятельность (действие или бездействие), заключающаяся в использовании должностным лицом предоставленных полномочий с целью незаконного достижения личных и (или) имущественных интересов.

Упоминания о коррупции как социально-историческом явлении встречаются во многих русских пословицах, поговорках, афоризмах.

Для многих важнее вопрос не о том, стоят ли они высокого чина, а о том, сколько стоит получение этого чина.

Распознать мздоимца так же непросто, как распознать, пьет ли рыба воду, в которой она плавает.

Один дает, другой берет – и дело движется вперед и т.д.

Бюрократизм представляет собой чрезмерное усложнение канцелярских процедур, приводящее к большим затратам времени.

Указанный нравственный принцип предполагает следующие требования к государственному и муниципальному служащему:

• – не отдавать в своей деятельности никаких предпочтений обращающимся субъектам, как за плату, так и бесплатно;
• – не создавать для себя и членов своей семьи никаких благ и преимуществ, используя при этом свои служебные полномочия;
• – не давать никаких личных обещаний, связанных со служебными обязанностями;
• – не использовать конфиденциальную информацию, полученную в ходе исполнения своих должностных обязанностей, в качестве средства получения личной выгоды;
• – не заниматься предпринимательской деятельностью;
• – быть честным, скромным, вежливым, тактичным, отзывчивым, справедливым по отношению к своим сослуживцам и посетителям;
• – разоблачать любые коррупционные действия, бороться за создание в государственных органах атмосферы нетерпимости к коррупционному поведению сослуживцев.

В качестве примера можно привести факт отказа подмосковного следователя от взятки в крупном размере. В июне 2011 г. в Московской области на бизнесмена было заведено уголовное дело по подозрению в хищениях в особо крупных размерах. Однако коммерсант попытался откупиться, предложив крупную сумму денег следователю Главного следственного управления ГУВД по Московской области.

Предприниматель за 8 млн руб. просил закры ть возбужденное против него дело. Однако следователь сообщил об этом в заявлении, которое направил в службу собственной безопасности МВД России. В результате оперативных мероприятий преступник был задержан. Несмотря на то что подобные действия людей, облеченных властными полномочиями, в нашей стране стали редкостью, они не могут не подкупать чистотой нравственных помыслов.

Одним из направлений реализации нравственных принципов в деятельности органов государственной власти РФ является разработка и внедрение этических кодексов.

В 2010 г. Министерство здравоохранения и социального развития РФ в соответствии с решениями президиума Совета при Президенте РФ по противодействию коррупции от 28 апреля 2010 г. (протокол № 14) и в соответствии с рекомендациями Группы государств против коррупции (ГРЕКО) разработало Типовой кодекс этики и служебного поведения государственных служащих, который послужил основой для создания аналогичных документов в органах государственной власти как федерального, так и субъектного и муниципального уровней.

Представляется необходимым остановиться на указанном документе несколько подробнее. Структурно Типовой кодекс состоит из преамбулы, 4 разделов, 10 статей.

Смысловые блоки Кодекса:

• – формулировка сущности, цели и сферы действия;
• – принципы служебного поведения государственных служащих;
• – требования к антикоррупционному поведению государственных служащих;
• – рекомендательные правила служебного поведения и внешнего вида государственных служащих;
• – ответственность за нарушение Кодекса.

Кодекс представляет собой свод общих принципов профессиональной служебной этики и основных правил служебного поведения, которыми должны руководствоваться государственные служащие РФ независимо от занимаемой должности. Его целью является установление этических норм и правил служебного поведения в государственных органах, что должно способствовать достойному выполнению служащими своих обязанностей, укреплению авторитета органов государственной власти.

Действие Кодекса распространяется на всех государственных служащих РФ.

Что касается принципов служебного поведения государственных служащих, то в той форме, в которой они сформулированы, они представляют собой скорее нравственные обязанности, которые возлагаются на служащих в процессе их профессиональной деятельности.

К их числу отнесены:

• а) исполнение должностных обязанностей добросовестно и на высоком профессиональном уровне в целях обеспечения эффективной работы государственных органов и органов местного самоуправления;
• б) признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина;
• в) осуществление своей деятельности в пределах полномочий соответствующего государственного органа и органа местного самоуправления;
• г) независимость от влияния профессиональных, социальных групп, организаций и отдельных граждан;
• д) исключение действий, связанных с влиянием каких-либо личных, имущественных (финансовых) и иных интересов, препятствующих добросовестному исполнению ими должностных обязанностей;
• е) уведомление представителя нанимателя (работодателя), органов прокуратуры или других государственных органов обо всех случаях обращения каких-либо лиц в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений;
• ж) соблюдение установленных федеральными законами ограничений и запретов;
• з) беспристрастность, исключающая возможность влияния на служебную деятельность решений политических партий и общественных объединений;
• и) соблюдение норм служебной, профессиональной этики и правил делового поведения;
• к) корректность и внимательность в обращении с гражданами и должностными лицами;
• л) терпимость и уважение к обычаям и традициям пародов России и других государств, учет культурных и иных особенностей различных этнических, социальных групп и конфессий, способствование межнациональному и межконфессиональному согласию;
• м) воздержание от поведения, которое могло бы вызвать сомнение в добросовестном исполнении государственным (муниципальным) служащим должностных обязанностей, избежание конфликтных ситуаций, способных нанести ущерб как собственной репутации, так и авторитету государственного органа;
• н) осуществление предусмотренных законодательством РФ мер по недопущению возникновения конфликта интересов и урегулированию возникших случаев конфликта интересов;
• о) запрет на использование служебного положения для оказания влияния на деятельность государственных органов, организаций, должностных лиц, государственных (муниципальных) служащих и граждан при решении вопросов личного характера;
• п) воздержание от публичных высказываний, суждений и оценок в отношении деятельности государственного органа, его руководителя, если это не входит в должностные обязанности государственного служащего;
• р) соблюдение установленных в государственном органе правил публичных выступлений и предоставления служебной информации;
• с) уважительное отношение к деятельности представителей средств массовой информации по информированию общества о работе государственного органа, а также оказание содействия в получении достоверной информации в установленном порядке;
• т) воздержание в публичных выступлениях, в том числе в средствах массовой информации, от обозначения стоимости в иностранной валюте (условных денежных единицах) на территории РФ товаров, работ, услуг и иных объектов гражданских прав, сумм сделок между резидентами РФ, показателей бюджетов всех уровней бюджетной системы РФ, размеров государственных и муниципальных заимствований, государственного и муниципального долга, за исключением случаев, когда это необходимо для точной передачи сведений либо предусмотрено законодательством РФ, международными договорами РФ, обычаями делового оборота;
• у) постоянное стремление к обеспечению как можно более эффективного распоряжения ресурсами, находящимися в сфере ответственности.

Известный интерес представляют положения Кодекса, в которых сформулированы требования к антикоррупционному поведению государственных служащих. Отечественный и мировой опыт борьбы с коррупцией свидетельствует о том, что для успешного противостояния этой социальной аномалии применение одних административно-правовых мер является недостаточным. Коррупция начинает сдавать свои позиции тогда, когда воздействие закона подкрепляется нравственным осуждением, моральной нетерпимостью к тем, кто использует свое служебное положение для извлечения личной выгоды. В связи с этим представляется важным четко определить тс нормы, которые помогут сформировать такую атмосферу в коллективе, при которой коррупционные действия сотрудников выглядели бы аномальным явлением, заслуживающим всяческого порицания.

Согласно Кодексу государственный служащий при исполнении должностных обязанностей не должен допускать личной заинтересованности, которая приводит или может привести к конфликту интересов.

При назначении на должность государственной службы и исполнении должностных обязанностей государственный служащий обязан заявить о наличии или возможности наличия у него личной заинтересованности, которая влияет или может повлиять на надлежащее исполнение им должностных обязанностей.

Государственные служащие обязаны представлять сведения о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера в соответствии с действующим законодательством РФ.

Государственный служащий обязан уведомлять представителя нанимателя, органы прокуратуры РФ или другие государственные органы обо всех случаях обращения к нему каких-либо лиц в целях склонения его к совершению коррупционных правонарушений. Уведомление о фактах обращения в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений, за исключением случаев, когда по данным фактам проведена или проводится проверка, является должностной обязанностью государственного служащего.

Государственному служащему запрещается получать в связи с исполнением должностных обязанностей вознаграждения от физических и юридических лиц (подарки, денежное вознаграждение, ссуды, услуги, оплату развлечений, отдыха, транспортных расходов и др.). Подарки, полученные государственным служащим в связи с протокольными мероприятиями, со служебными командировками и с другими официальными мероприятиями, признаются соответственно федеральной собственностью и собственностью субъекта РФ и передаются государственным служащим по акту в государственный орган, в котором он замещает должность государственной службы, за исключением случаев, установленных законодательством РФ.

Служебное поведение государственных служащих базируется на таких конституционных положениях, как признание ценности человека, его прав и свобод, а также неприкосновенности частной жизни, права человека на личную и семейную тайну, защиту чести, достоинства, своего доброго имени.

В связи с этим государственный служащий при исполнении служебных обязанностей должен воздерживаться от любого вида высказываний и действий дискриминационного характера по признакам пола, возраста, расы, национальности, языка, гражданства, социального, имущественного или семейного положения, политических или религиозных предпочтений; грубости, проявлений пренебрежительного тона, заносчивости, предвзятых замечаний, предъявления неправомерных, незаслуженных обвинений; угроз, оскорбительных выражений или реплик, действий, препятствующих нормальному общению или провоцирующих противоправное поведение; курения во время служебных совещаний, бесед, иного служебного общения с гражданами.

Внешний вид государственного служащего при исполнении им должностных обязанностей в зависимости от условий службы и формата служебного мероприятия должен способствовать уважению граждан к государственным органам, соответствовать общепринятому деловому стилю, который отличают официальность, сдержанность, традиционность и аккуратность.

Следует отметить, что ряд положений Кодекса, касающихся служебного поведения государственных гражданских служащих, соотносятся со ст. 18 "Требования к служебному поведению гражданского служащего" Закона о государственной гражданской службе.

Нарушение государственным служащим положений Кодекса подлежит моральному осуждению на заседании соответствующей комиссии по соблюдению требований к служебному поведению государственных служащих и урегулированию конфликта интересов, образуемых в соответствии с Указом Президента РФ от 1 июля 2010 г. № 821 "О комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению федеральных государственных служащих и урегулированию конфликта интересов", а в случаях, предусмотренных федеральными законами, нарушение положений Кодекса влечет применение к государственному или муниципальному служащему мер юридической ответственности.

Кроме этого, качество соблюдения государственным служащим положений Кодекса учитывается при проведении аттестаций, формировании кадрового резерва для выдвижения на вышестоящие должности, а также при наложении дисциплинарных взысканий.

«Большинство людей верит в такое количество чудес, что я решил выяснить, почему это происходит. Сначала я исследовал различные мистические идеи и опыты. Я занимался экстрасенсами и пси-феноменами, где последним всеобщим увлечением был Ури Геллер, человек, про которого говорили, что он сгибает ключи, проводя по ним пальцем. (См.: О разоблачении трюков Ури Геллера – Прим. И.Л. Викентьева) По его приглашению я отправился к нему в гостиницу, где он должен был сгибать ключи и читать мысли на расстоянии.

Чтения мыслей не получилось.

Мне кажется, никто не может читать мои мысли. Потом мой сын держал ключ, а Ури Геллер тёр его, но ничего не произошло. Тогда он сказал, что это лучше получается в воде, и вот представьте себе такую картину: все мы стоим в ванной, льется вода, он трет ключ пальцем под водой - и ничего не происходит. Я так и не смог расследовать этот феномен.

Потом я стал думать: а во что ещё мы верим? (Тут я вспомнил о знахарях - как легко было бы с ними покончить, установив, что их средства на самом деле не действуют.) И я нашёл вещи, в которые верит ещё больше людей, например в то, что мы знаем, как надо учить. Существуют целые школы новых методов чтения, и математических методов, и т. п., но если присмотреться, вы увидите, что люди читают всё меньше, во всяком случае, не больше, чем раньше, несмотря на то, что мы систематически развиваем эти методы. Вот вам знахарское средство, которое не действует. В этом надо разобраться. Почему они думают, что их методы должны работать? Другой пример - что делать с преступниками? Очевидно, что мы не можем добиться успеха. Мы создали много новых теорий, но не добились сокращения числа преступлений. Однако все это считается наукой. И, по-моему, обычные люди, которые судят с позиций здравого смысла, запуганы этой псевдонаукой. Мы должны по-настоящему всмотреться в неработающие теории и в ту науку, которая наукой не является.

Я думаю, что упомянутые мной педагогические и психологические дисциплины - это пример того, что я назвал бы наукой самолётопоклонников. У тихоокеанских островитян есть религия самолётопоклонников. Во время войны они видели, как приземляются самолёты, полные всяких хороших вещей, и они хотят, чтобы так было и теперь. Поэтому они устроили что-то вроде взлётно-посадочных полос, по сторонам их разложили костры, построили деревянную хижину, в которой сидит человек с деревяшками в форме наушников на голове и бамбуковыми палочками, торчащими как антенны - он диспетчер, - и они ждут, когда прилетят самолёты. Они делают все правильно. По форме всё верно. Всё выглядит так же, как и раньше, но все это не действует. Самолёты не садятся. Я называю упомянутые науки науками самолётопоклонников, потому что люди, которые ими занимаются, следуют всем внешним правилам и формам научного исследования, но упускают что-то главное, так как самолёты не приземляются.

Теперь мне, конечно, надлежит сообщить вам, что именно они упускают. Но это почти так же трудно, как и объяснить тихоокеанским островитянам, что им следует предпринять, чтобы как-то повысить благосостояние своего общества. Здесь не отделаешься чем-то простым, вроде советов, как улучшить форму наушников. Но я заметил отсутствие одной черты во всех науках самолётопоклонников. То, что я собираюсь сообщить, мы никогда прямо не обсуждаем, но надеемся, что вы все вынесли это из школы: вся история научных исследований наводит на эту мысль. Поэтому стоит назвать её сейчас со всей определённостью.

Это научная честность, принцип научного мышления, соответствующий полнейшей честности, честности, доведенной до крайности. Например, если вы ставите эксперимент, вы должны сообщать обо всём, что, с Вашей точки зрения, может сделать его несостоятельным. Сообщайте не только то, что подтверждает Вашу правоту. Приведите все другие причины, которыми можно объяснить Ваши результаты, все Ваши сомнения, устранённые в ходе других экспериментов, и описания этих экспериментов, чтобы другие могли убедиться, что они действительно устранены.

Если вы подозреваете, что какие-то детали могут поставить под сомнение Вашу интерпретацию, - приведите их. Если что-то кажется вам неправильным или предположительно неправильным, сделайте всё, что в Ваших силах, чтобы в этом разобраться. Если вы создали теорию и пропагандируете её, приводите все факты, которые с ней не согласуются так же, как и те, которые её подтверждают. Тут есть и более сложная проблема. Когда много разных идей соединяется в сложную теорию, вы должны убедиться, что теория объясняет не только те факты, которые явились начальным толчком к её созданию. Законченная теория должна предсказывать и что-то новое, она должна иметь какие-то дополнительные следствия.

Короче говоря, моя мысль состоит в том, что надо стараться опубликовать всю информацию, которая поможет другим оценить значение Вашей работы, а не одностороннюю информацию, ведущую к выводам в заданном направлении.

Весь наш опыт учит, что правду не скроешь. Другие экспериментаторы повторят Ваш эксперимент и подтвердят или опровергнут Ваши результаты. Явления природы будут соответствовать или противоречить Вашей теории. И хотя вы, возможно, завоюете временную славу и создадите ажиотаж, Вы не заработаете хорошей репутации как учёный, если не были максимально старательны в этом отношении. И вот эта честность, это старанье не обманывать самого себя и отсутствует большей частью в научных исследованиях самолётопоклонников.

Их основная трудность происходит, конечно, из сложности самого предмета и неприменимости к нему научного метода. Однако надо заметить, что это не единственная трудность. Как бы то ни было, но самолёты не приземляются.

На множестве опытов мы научились избегать некоторых видов самообмана. Один пример: Милликен измерял заряд электрона в эксперименте с падающими масляными каплями. И получил несколько заниженный, как мы теперь знаем, результат. Его незначительная ошибка объяснялась тем, что использовалось неверное значение для вязкости воздуха. Интересно проследить историю измерений заряда электрона после Милликена. Если построить график этих измерений как функцию времени, видно, что каждый следующий результат чуть выше предыдущего, и так до тех пор, пока результаты не остановились на некотором более высоком уровне.

Почему же сразу не обнаружили, что число несколько больше? Учёные стыдятся этой истории, так как очевидно, что происходило следующее: когда получалось число слишком отличающееся от результата Милликена, экспериментаторы начинали искать у себя ошибку. Когда же результат не очень отличался от величины, полученной Милликеном, он не проверялся так тщательно. И вот слишком далекие числа исключались и т. п. Теперь мы знаем про все эти уловки и больше не страдаем таким заболеванием.

К сожалению, долгая история того, как люди учились не дурачить сами себя и руководствоваться полнейшей научной честностью, не включена ни в один известный мне курс. Мы надеемся, что вы усвоили её из самого духа науки.

Итак, главный принцип - не дурачить самого себя. А себя как раз легче всего одурачить. Здесь надо быть очень внимательным. А если вы не дурачите сами себя, вам легко будет не дурачить других учёных. Тут нужна просто обычная честность.

Я хотел бы добавить нечто, не самое, может быть, существенное для ученого, но для меня важное: вы как учёный не должны дурачить непрофессионалов. Я говорю не о том, что нельзя обманывать жену и водить за нос подружку. Я не имею в виду те жизненные ситуации, когда вы являетесь не учёным, а просто человеком. Эти проблемы оставим вам и Вашему духовнику. Я говорю об особом, высшем, типе честности, который предполагает, что вы как учёный сделаете абсолютно всё, что в Ваших силах, чтобы показать свои возможные ошибки. В этом, безусловно, состоит долг учёного по отношению к другим учёным и, я думаю, к непрофессионалам.

Например, я был несколько удивлён словами моего друга, занимавшегося космологией и астрономией. Он собирался выступать по радио и думал, как объяснить, какова практическая ценность его работы. Я сказал, что её просто не существует. «Да, но тогда мы не получим финансовой поддержки для дальнейших исследований», - ответил он. Я считаю, что это нечестно. Если вы выступаете как учёный, вы должны объяснить людям, что вы делаете. А если они решат не финансировать Ваши исследования, - что ж, это их право.

Одно из следствий этого принципа: задумав проверить теорию или объяснить какую-то идею, всегда публикуйте результаты, независимо от того, каковы они. Публикуя результаты только одного сорта, мы можем усилить нашу аргументацию. Но мы должны публиковать все результаты.