Религиозный экстремизм. Кузнецов К.В

Что такое религиозный экстремизм?

Религиозный экстремизм - это жесткое неприятие идей другой религиозной конфессии, агрессивное отношение и поведение к иноверцам, пропаганда незыблемости, «истинности» одного вероучения; стремление к искоренению представителей другой веры вплоть до физического устранения (что получает теологическое оправдание и обоснование). Также религиозный экстремизм это отрицание системы традиционных для общества религиозных ценностей и догматических устоев, а также агрессивная пропаганда идей, противоречащих им. Религиозный экстремизм следует рассматривать как крайнюю форму религиозного фанатизма.

Во многих конфессиях можно обнаружить религиозные представления и соответствующее им поведение верующих, которые в той или иной степени выражают неприятие светского общества или других религий с позиции того или иного вероучения. Это проявляется, в частности, в желании и стремлении приверженцев определенной конфессии распространить свои религиозные представления и нормы на все общество.

В последнее время в СМИ наиболее часто говорят об исламских радикалах (сторонниках «исламизма» или «политического Ислама»), которые во имя чистой веры, как они ее понимают, выступают против так называемого «традиционного Ислама», как он сложился на протяжении столетий. Элементы религиозного экстремизма имеются и в среде православных христиан, которые проявляются в радикальном антизападничестве, пропаганде «теории заговора», религиозно обоснованном национализме, неприятии светского характера государства.Так, например, существуют религиозные группы, призывающие к отказу от ИНН и даже от получения паспортов установленной формы.

Необходимость борьбы с экстремизмом, в том числе и религиозно окрашенном, должна быть целью всего общества и каждого гражданина. Государство может допустить только такую религиозную деятельность, которая не вступает в противоречие с конституционным правом на свободу совести и вероисповедания и принципом светского характера государства. Конкретные представления приверженцев той или иной религии, которые оказываются несовместимыми с этими принципами, попадают под термин «религиозный экстремизм» и должны признаться антиобщественными и антигосударственными. Следует выявлять такие проявления религиозности, для которых характерно стремление к благу своей конфессии в ущерб благу всего общества.

В последнее десятилетие экстремисты все чаще обращаются к религиозно-обоснованному использованию террористических актов как к средству достижения своих целей. В современных условиях экстремизм представляет реальную угрозу, как для всего мирового сообщества, так и для национальной безопасности того или иного государства, его территориальной целостности, конституционных прав и свобод граждан. Особо опасен экстремизм, прикрывающийся религиозными лозунгами, ведущий к возникновению и эскалации межэтнических и межконфессиональных конфликтов.

Основной целью религиозного экстремизма является признание своей религии ведущей и подавление других религиозных конфессий через их принуждение к своей системе религиозной веры. Наиболее ярые экстремисты ставят своей задачей создание отдельного государства, правовые нормы которого будут заменены общими для всего населения нормами религии.

Религиозный экстремизм часто смыкается с религиозным фундаментализмом, суть которого заключается в стремлении воссоздать фундаментальные основы «своей» цивилизации, вернуть ей «истинный облик».

В качестве основных методов деятельности религиозно-экстремистских организаций являются: распространение литературы, видео-аудиокассет, в которых пропагандируются идеи экстремизма.

В последнее время все более широкий размах приобретаю экстремистские явления, которые имеют связь с религиозными постулатами, но происходят в политической сфере социума. Здесь уже вместо термина «религиозный экстремизм» используется термин «религиозно-политический экстремизм».

Религиозно-политический экстремизм - это религиозно мотивированная или религиозно камуфлированная деятельность, направленная на насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, на возбуждение в этих целях религиозной вражды и ненависти.

Основной стиль поведения религиозных экстремистов - конфронтация с институтами государства. Принципы «золотой середины» и «не поступай по отношению к другим так, как не хотел бы, чтоб другие поступали по отношению к тебе» отвергаются ими. Авантюристы, использующие религиозные идеи и лозунги для достижения своих целей, хорошо понимают возможности религиозных учений для привлечения людей, мобилизацию их на бескомпромиссную борьбу. Одновременно они учитывают, что «повязанные» религиозными клятвами люди «сжигают все мосты» и им уже трудно выйти из «игры».

Расчет делается на то, что даже осознавшим несправедливость своих действий участникам экстремистского формирования очень трудно будет покинуть их ряды. Они будут пугаться, что их отказ от конфронтации с властями и переход к мирной жизни будет расцениваться как предательство своей веры, религии.

Религиозно-политический экстремизм можно отнести к одной из форм нелегитимной политической борьбы, т.е. не соответствующей нормам законности и этическим нормам, разделяемым большинством населения. Использование, насильственных способов борьбы, и исключительная жестокость, проявляемая сторонниками религиозно-политического экстремизма, как правило, лишают его поддержки широких масс.

В том числе и относящихся к тому вероисповеданию, последователями которого объявляют себя лидеры экстремистской группы. Так происходит с «братьями-мусульманами» на Ближнем Востоке, с «Талибаном» в Афганистане, с «Исламским движением Узбекистана» в Средней Азии. Как и легитимная политическая борьба, религиозно-политический экстремизм реализуется в двух основных формах: практико-политической и политико-идеологической.

Для религиозно-политического экстремизма характерно стремление к быстрому решению сложных проблем независимо от «цены», которую приходится платить за это. Отсюда упор на силовые методы борьбы. Диалог, договоренность, консенсус, взаимопонимание отвергаются им. Крайним проявлением религиозно-политического экстремизма является терроризм, представляющий собой деятельность, направленную на достижение политических целей с помощью особо жестоких, устрашающих форм и методов политического насилия Он широко применялся в истории политической борьбы, проходившей под религиозными знаменами, приобретая подчас характер геноцида (крестовые походы, варфаломеевская ночь и др.).

В последние десятилетия религиозно-политический экстремизм все чаще обращается к террору как средству достижения своих целей. Многочисленные факты такого рода мы наблюдаем в Чечне, Узбекистане, Югославии, Ольстере, на Ближнем Востоке и в других регионах Земли.

Стремясь вызвать или усилить в массах недовольство существующим строем и заполучить у них поддержку своих планов, сторонники религиозно-политического экстремизма в идейно-политической борьбе нередко берут на вооружение методы и средства психологической войны. Обращаются не к разуму и логическим аргументам, а к эмоциям и инстинктам людей, к предрассудкам и предубеждениям, к разнообразным мифологическим конструкциям.

Манипулирование религиозными текстами и ссылка на богословские авторитеты в сочетании с представлением извращенной информации, используются ими для создания эмоционального дискомфорта и подавления способности человека логически мыслить и трезво оценивать происходящие события. Угрозы, шантаж и провокации являются составными элементами «аргументации» религиозно-политических экстремистов.

Религиозно-политический экстремизм и этнонационалистический экстремизм часто переплетаются друг с другом. Этому способствуют ряд обстоятельств. Среди них тесная историческая связь религии и этноса. Она привела к тому, что многие народы воспринимают то или иное вероисповедание как свою национальную религию, как неотъемлемую часть своего исторического наследия (к примеру, русские, украинцы, белорусы, греки, сербы так воспринимают православие; итальянцы, испанцы, французы, поляки, многие другие народы Европы, бразильцы, аргентинцы и многие другие народы Латинской Америки - католицизм; турки, персы, узбеки, таджики, татары, башкиры, аварцы, даргинцы, кумыки и многие другие народы Северного Кавказа, а также многие народы Африки - ислам; монголы, тайцы, буряты, калмыки, тувинцы - буддизм).

В результате, в этническом самосознании соответствующие народы представляются как этноконфессиональные общности. Это обстоятельство создает возможность лидерам этнонационалистических экстремистских формирований апеллировать к «национальной религии», использовать ее постулаты для привлечения соплеменников в свои ряды, а лидерам религиозно-политических экстремистских группировок обращаться к этнонациональным чувствам и ценностям для увеличения числа сторонников своего движения.

Переплетению религиозно-политического экстремизма и этнонационалистического экстремизма содействует также их одинаковая направленность на достижение во многом совпадающих политических целей. Смыкаясь и переплетаясь, они взаимно питают друг друга, что способствует укреплению их позиций, содействует расширению их социальной базы. Яркий пример такого «взаимного питания» этнонационалистического экстремизма и религиозно-политического экстремизма дали нам недавние события в Чеченской Республике.

В начале 90-х годов ХХ века волна этнонационалистического экстремизма здесь взметнулась довольно высоко. Выдвинув сепаратистские лозунги, лидеры движения во главе с Д. Дудаевым поставили своей целью отделить территорию республики от России и создать светское этнократическое государство. Даже встретив решительный отпор Центра, сторонники сохранения светского характера движения достаточно долго отвергали попытки религиозно-политических экстремистов придать ему религиозную окраску.

Гибель Д. Дудаева ослабила позиции сторонников этнонационалистического экстремизма. Желая исправить положение, привлечь в ряды участников движения новых борцов, они пошли навстречу требованиям лидеров религиозно-политического экстремизма о придании движению исламского характера. Вспоминая события того периода, бывший вице-президент Ичкерии З. Яндарбиев с гордостью заявлял, что считает своей большой заслугой введение законов шариата в республике, что, по его мнению, придало этнонационалистическому движению новые силы, способствовав консолидации названных двух течений.

Переплетение этнонационалистического экстремизма с религиозно-политическим экстремизмом стало побудительным стимулом к смыканию объединенного движения с международным терроризмом и последующему нападению незаконных вооруженных формирований под руководством Ш. Басаева и Хаттаба на Республику Дагестан с целью создания единого исламского государства, что фактически стало началом второй чеченской войны со всеми ее страшными последствиями.

К факторам, порождающим религиозно-политический экстремизм можно отнести социально-экономические кризисы, меняющие к худшему условия жизни большинства членов общества; ухудшение социальной перспективы значительной части населения; рост антисоциальных проявлений; страх перед будущим; нарастание чувства ущемления законных прав и интересов этнических и конфессиональных общностей, а также политические амбиции их лидеров; обострение этноконфессиональных отношений.

Характеризуя причины, побуждающие мусульман вливаться в ряды экстремистских формирований, руководитель исламских исследований в Вашингтонском университете профессор Акбар Ахмед говорил: «В Южной Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке распространен тип молодого мусульманина, который, как правило, беден, неграмотен и не может найти работу. Он считает, что в мире несправедливо относятся к мусульманам. Он полон гнева и ярости и ищет простых решений».

К сожалению, немало таких молодых людей разных вероисповеданий и в нашей стране. Готовность многих из них участвовать в протестных акциях, в том числе используя насильственные методы, движут не столько религиозные чувства, сколько отчаяние, безысходность и стремление содействовать спасению своих этнических общностей от деградации, к которой подвели их так называемые либеральные реформы.

Факторами, порождающими религиозно-политический экстремизм в нашей стране следует, назвать социально-экономический кризис, массовую безработицу, глубокое расслоение общества на узкий круг богатых и преобладающую массу малообеспеченных граждан, распад прежней системы ценностей, правовой нигилизм, политические амбиции религиозных лидеров и стремление политиков использовать религию в борьбе за власть и привилегии.

А.А.Нуруллаев

Политический экстремизм – сложнейший социально-политический феномен, сопровождающий человечество на протяжении веков, одно из следствий ненормального развития человеческой цивилизации.

Политический экстремизм в большей степени вызывается социальными причинами, противоположностью интересов и стремлений не отдельных индивидов, а различных общественных групп.

Политический экстремизм отличается от других форм экстремизма (национальный и религиозный) тем, что его основными составляющими элементами выступают субъекты политической деятельности; сама политическая деятельность, целеориентированная на достижение публичной власти, а также предметное конфликтогенное основание, предполагающее конкуренцию политических интересов различных этнонациональных и социокультурных групп. При этом способы достижения поставленных целей как средство разрешения конфликтов могут иметь и насильственный характер.

Несмотря на глубокое изучение феномена политического экстремизма в философской и политической литературе отсутствует общепринятое строгое его определение. Так, А.С. Грачев отмечает, что «под вывеской политического экстремизма зачастую смешиваются разнородные явления: от разнообразных форм классовой и освободительной борьбы, сопровождающейся применением политического насилия, до преступлений, совершаемых безответственными полууголовными элементами, политическими проходимцами или наемными агентами и провокаторами».

В современной научной литературе термин «политический экстремизм» можно рассматривать в узком и в широком смыслах.

В узком смысле под политическим экстремизмом обычно понимают незаконную деятельность политических движений и партий, а также должностных лиц и рядовых граждан, направленную на насильственное изменение существующего государственного строя и на разжигание национальной и социальной розни.

Для политического экстремизма в таком понимании характерны три основных момента :

Нелегитимная политическая деятельность, прежде всего незаконное насилие;

Крайние формы национализма, расизма или социально-классового антагонизма;

Простота и общедоступность идеологии.

Но, с другой стороны, можно ли объединить под одним понятием такие, казалось бы, разные явления, как правление властолюбивых тиранов древнего мира и натовские бомбардировки на Балканах в конце ХХ в., народовольческий террор в самодержавной России и деятельность современных масонских лож, и, наконец, кровавые события эпохи Великой французской революции и массовые убийства мирных жителей Южной Осетии?

На этот вопрос можно ответить утвердительно, если мы обратимся к широкой трактовке понятия «политический экстремизм».

Слово «экстремизм» образовано от латинского extremus – крайний.

В общем и довольно абстрактном смысле экстремизм – это приверженность к крайним мерам, действиям, взглядам, решениям. Это скорее не просто крайнее отрицание существующего положения, а стремление политических субъектов к утверждению чего-либо нового.

Нужно проводить четкое различение политического экстремизма, радикализма, сепаратизма и терроризма.

Радикализм зачастую употребляется как синоним политического экстремизма для характеристики политических интересов отдельных субъектов протестной и оппозиционной деятельности. Однако их различие очевидно и касается демократических и конституционно-нормативных средств разрешения политических конфликтов.

Специфика употребления данного термина в наши дни раскрыла Г.И. Авцинова: «Термин «радикализм», широко эксплуатируясь средствами массовой информации, учеными, носит пропагандистско-лингвистический характер». Радикализм, скорее всего, – это «стремление», экстремизм – «приверженность», т.е. радикал – это имеющий намерение, но не совершающий действие, а экстремист – это тот, кто совершает действие систематически. Таким образом, радикализм – это решительное, но не крайнее, экстремизм – крайнее и, по всей видимости, решительное.

Сепаратизм как вид политической преступности представляет собой наиболее радикальную форму этнонационализма, разрушающую единую государственность требованием суверенной этнократической и государственно оформленной территориальной целостности, базирующемся на принципе самоопределения.

Насильственные действия экстремистов по отношению к инакомыслящим нередко называют терроризмом или политическим терроризмом , который во многих случаях выступает неизбежным спутником политического экстремизма. Экстремизм и терроризм, как правило, неразрывно связаны и неотделимы друг от друга.

Этимология термина «терроризм» от латинского слова «terror», обозначающего страх, ужас. И действительно, необходимым элементом, присутствующим в любой террористической акции, является устрашение политического противника, либо тех людей, которые выступают в роли непосредственных жертв террористов. Однако грубое подавление психики не является самоцелью терроризма. Нагнетание страха выполняет роль вспомогательного средства для достижения определенной цели: получить материальные или политические выгоды, заставить представителей власти или правоохранительные органы выполнить требования террористов, изменить политический курс и т.д. При этом субъекты террористической деятельности, как правило, не ограничиваются только угрозами. Зачастую они не останавливаются и перед применением насилия в самых жестоких формах. В качестве иллюстрации этого тезиса достаточно вспомнить теракты конца ХХ - начала XXI вв.

Американские специалисты дают следующее определение терроризма – это «угроза применения или применение насилия в политических целях отдельными лицами или группами лиц, действующими за или против существующего в данной стране правительства, когда такие действия направлены на то, чтобы нанести удар или запугать более многочисленную группу, чем непосредственная жертва, в отношений которой применяется насилие», которое должно было отражать все формы терроризма, существующие в различных регионах мира.

В научных исследованиях по проблемам экстремизма и терроризма в словаре Ожегова дается краткая, но достаточно емкая характеристика понятия «террор» - это физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам».

Из вышесказанного следует, что, как и в случае с понятием «экстремизм», понятие «терроризм» различными исследователями трактуется и как действие, и как идеология.

В научной литературе, СМИ они зачастую рассматриваются как синонимы, хотя и имеют различную сущность. Вместе с тем, экстремизм по своему содержанию значительно шире понятия «терроризм» , поскольку, именно с помощью террора экстремистские организации достигают поставленных политических целей.

Политический терроризм – это систематическое, политически мотивированное, идеологически обоснованное использование насилия, либо угроз применения такового посредством которого через устрашение физических лиц осуществляется управление их поведением в выгодном для террористов направлении и достигаются преследуемые террористами цели.

Экстремизм предполагает наличие какой-либо идеологии, теоретического обоснования применения насилия, хотя аргументация основана зачастую главным образом на эмоциональных, а не рационалистических представлениях об окружающем мире. Терроризм же, в большинстве случаев, выступает как система действий, опирающихся, как правило, на экстремистскую идеологию . Впрочем, политический экстремизм не ограничивается лишь выдвижением каких-либо теоретических концепций. Он подразумевает и определенные действия, очень часто принудительные, направленные на достижение выдвинутых целей. Терроризм, с некоторым допущением, можно представить как составную часть экстремизма, его наиболее яркое и действенное проявление в социально-политической жизни общества .

Таким образом, можно утверждать, что понятия «терроризм» и «экстремизм» достаточно тесно связаны между собой, но могут выступать и самостоятельными объектами исследования, которые не всегда детерминированы друг с другом.

Исходя из того, что активизация политического экстремизма и терроризма в настоящее время представляет серьезную опасность для российского общества, они должны быть глубоко и всесторонне изучены. Политический экстремизм и терроризм требует общественного, правового, административно-управленческого и социокультурного противодействия .

В зависимости от основной направленности, религиоведы выделяют:

1) интраконфессиональный или же внутриконфессиональный (межконфессиональная борьба внутри одной религии, сектантский сепаратизм, может вестись конституционными методами, но противоречить принципам религиозного права, к примеру, церковного/канонического христианского права, исламского фикха в интерпретации конкретных мазхабов и т. п.),

2) экстраконфессиональный или иноконфессиональный (нелигитимная борьба с другими религиями внутри одной страны, перенос объекта агрессии во вне, на иноверцев, а не на «инославцев»),

3) личностно-ориентированный (деструктивная трансформация личности, вплоть до т. наз. «психической смерти личности»),

4) этнорелигиозный (подавление чуждых этнорелигиозных групп внутри страны и за ее пределами, может сопровождаться расовой/этнической сегрегацией - «чисткой»),

5) религиозно-политический (деформация правовой системы государства под прикрытием религиозных лозунгов с целью завоевания политической власти) и 6) социальный (трансформация социально-экономических общественных отношений обычно с надеждой реставрации архаичных или устаревших религиозно-правовых институтов) религиозный экстремизм .

Преследование политических целей позволяет отличить религиозно-политический экстремизм от религиозного экстремизма , который главным образом проявляется в сфере религии и не ставит перед собой таких целей. По названному признаку он отличается также от экономического, экологического и духовного экстремизма. Религиозно-политический экстремизм представляет собой такой вид противозаконной политической деятельности, которая мотивируется или камуфлируется религиозными постулатами или лозунгами. Доминирование силовых методов борьбы для достижения своих целей - характерная черта религиозно-политического экстремизма. По этому признаку религиозно-политический экстремизм можно отличить от религиозного, экономического, духовного и экологического экстремизма. Религиозно-политический экстремизм отвергает возможность переговорных, компромиссных, а тем более консенсусных путей решения социально-политических проблем. Сторонники религиозно-политического экстремизма отличаются крайней нетерпимостью по отношению ко всем, кто не разделяет их политических взглядов, включая единоверцев.

В.А. Бурковская выделяет криминальный религиозный экстремизм, под которым понимает «целостную совокупность (систему) признанных преступлениями общественно опасных деяний, направленных на формирование и распространение любыми способами религиозных идей (совокупностей религиозных идей), произвольно объявленных истинными в ущерб всем иным религиозным либо светским идеям, а также на реализацию этих идеи уголовно-наказуемыми способами» такие, как: 1) жизнь и здоровье человека; 2) физическая свобода (свобода выбора места пребывания и перемещений) человека; 3) половая неприкосновенность и половая свобода человека; 4) законные интересы семьи, права и свободы несовершеннолетних, в том числе относящиеся к реализации права на получение общего обязательного образования; 5) конституционные права и свободы человека и гражданина; 6) собственность и порядок осуществления экономической деятельности; 7) здоровье населения и нравственность; 8) основы безопасности государства в части, относящейся к обеспечению равноправия граждан; 9) интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления; интересы службы в иных организациях; 10) порядок управления, связанный с обеспечением реализации гражданских обязанностей; 11) мир и безопасность человечества

Религиозным экстремизм делает 1) религиозное общественное (реже индивидуальное) сознание, если и только если ему присущи признаки тоталитаризации и гиперболизации ценности определенного конгломерата религиозных идей в ущерб всем остальным религиозным и светским идеям (например, нигилизм и фанатизм); 2) религиозная идеология, характеризующаяся произвольным провозглашением «абсолютной истины», сопровождающееся игнорированием или пренебрежением значимости альтернативных точек зрения. При этом аксиологически мир окрашивается монохромно, с резким отграничением своего («белого») от всего остального «черного»; 3) религиозная деятельность, направленная на воплощение в жизнь провозглашенной идеологии с использованием методов физического и психического насилия; 4) религиозные организации, подпадающие под легальное определение «экстремистской организации» (например, тоталитарные секты, деструктивные культы).

Типологий терроризма множество. Одна из наиболее последовательных называет семь типов терроризма :

1) политический - связан с борьбой за публичную власть и направлен на устрашение политического противника и его сторонников (его подтипами могут выступать - идеологический, классовый, сепаратистский, этнический, субверсионный, экологический );

2) государственный - претворяется в жизнь государственной машиной в целях установления тоталитарного режима и порабощения собственного населения в тиранических государствах;

3) этнорелигиозный - осуществляется ради торжества своих националистических и религиозных идей (его подтипами могут быть названы - межрелигиозный, межконфессиональный, внутриконфессиональный, сектантский );

4) общеуголовный (корыстный, «мафиозный») - совершается преступными организациями в целях обогащения и устранения конкурентов с высокодоходного рынка, а также ради запугивания слабых правительств (в ряде случаев его подтипами могут оказаться как политический, так и религиозный);

5) военный - деморализующий армию и гражданское население противника, может осуществляться с применением оружия массового поражения (химического, ядерного и т. п.);

6) «идеалистический» - присущ лицам с ущербной психикой, террористам-одиночкам, ратующим за «победу справедливости во всем мире» и торжество «великой идеи» (примером может служить образ фидаи - жертвующего собой за «святое дело»); 7) партизанский - характеризует действия невоеннослужащих в их вооруженной борьбе с агрессором.

Терроризм следует отличать оттеррора - «метода политической борьбы, заключающийся в массовом и целенаправленном осуществлении акций по устрашению и подавлению политических и иных противников, включая их физическое уничтожение». Террор в террорологии (науке о терроре и терроризме) обычно подразделяется на военный игражданский , а каждый из них, в свою очередь, может быть:

а) революционным/ контрреволюционным;

б) подрывным/репрессивным ;

в) идеологическим (духовным) ;

г) экономическим .

Террор является конституирующим признаком для таких явлений, как «террористические акты» - посягательства на жизнь государственного/общественного деятеля; «акты терроризма» (сюда включают собственно терроризм и не совсем ясную категорию «преступлений террористического характера») и «преступления против мира и безопасности человечества» (развязывание агрессивной войны, геноцид, экоцид, нападения на лиц/учреждения, пользующихся международной защитой - дипломатической неприкосновенностью и т. п.).

Иногда выделяют и такую разновидность терроризма, как«этнорелигиозный терроризм», который представляет собой «крайне агрессивную и общественно опасную форму проявления криминального религиозного экстремизма. Этнорелигиозный терроризм специфичен, т.к. использует механизм сакрализации религиозно-идеологической платформы, и является видом терроризма и типом криминально-религиозного экстремизма, поскольку «...преступление стимулируется мотивами обеспечения торжества своей нации и народностно-национальной религии или же конфессии, реализации национальных и религиозных идей, в том числе сепаратистских, за счет подавления или даже уничтожения других национальных и религиозных групп (причем и в рамках одной религии). Этнорелигиозный терроризм вырастает на почве экстремизма, национальной и религиозной нетерпимости, вражды и ненависти, неумения и нежелания видеть в других группах партнеров для переговоров и компромиссов...».

События в мире показывают, что именно на современном этапе наибольшую угрозу представляет не просто экстремизм, а религиозный экстремизм. По мнению Н.В. Володиной, «он отличается от других видов экстремизма тем, что направлен на насильственное изменение государственного строя и захват власти, нарушением суверенитета и территориальной целостности государства, использует религиозное учение и символы как важный фактор привлечения людей, мобилизуя их на бескомпромиссную борьбу.

Экстремизм на религиозной основе - это приверженность в религии к крайним взглядам и действиям. Основу такого экстремизма составляют насилие, крайняя жестокость и агрессивность, сочетающиеся с религиозной демагогией»

Причинами религиозного экстремизма в обществе являются:

социально-экономические кризисы;

деформация политических структур;

падение жизненного уровня значительной части населения; подавление властями инакомыслия и оппозиции;

национальный гнет;

амбиции лидеров политических партий и религиозных групп, стремящихся ускорить реализацию выдвигаемых ими задач;

«нарушения прав религиозных и этнических меньшинств, допускаемые должностными лицами,

также деятельность зарубежных религиозных миссионеров, нацеленная на разжигание межконфессиональных противоречий»

При изучении генезиса экстремистских умонастроений и действий доктор философских наук, профессор И.Н.Яблоков считает целесообразным выделять причины и по таким основаниям: экономические, политико-правовые, брачно-семейные, этические (моральные), духовные и некоторые другие факторы, детерминирующие экстремизм:

1. Экономическими причинами можно считать: а) имущественное неравенство, отсюда - неудовлетворенность жизнью обездоленных слоев населения; б) неравномерное экономическое (индустриальное/ постиндустриальное) развитие; в результате которого одни регионы - «прогрессивные», совершив качественный скачок в развитии от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу, лидируют в экономике и уровне жизнеобеспечения своего населения, пропагандируя ценности «золотого миллиарда» и патернализм. А другие - «депрессивные», маргинализуются как бесперспективные, нежизнеспособные без финансовых дотаций и гуманитарной помощи (речь идет как о целых государствах, так и об административно-территориальных единицах внутри одной страны). Выходцы из них стигматизируются общественным мнением «стран первого и второго мира», а их попытки выйти на равные с остальными стартовые позиции вертикальной социальной мобильности зачастую искусственно затрудняются или пресекаются; в) объективная глобализация экономики с претензией транснациональных корпораций на всевластие.

2. К политико-правовым факторам относятся: а) активная социальная экспансия государства и права, т. е. стремление внедриться во все сферы социальной жизни и под лозунгом урегулирования подчинить их себе; б) наличие у государства и права силовых инструментов принуждения (вооруженные силы, судебная и пенитенциарная система и проч.), далеко не всегда применяемых с равной степенью справедливости ко всем категориям правонарушителей; в) отчуждение подавляющего большинства населения от прямого участия в реализации государственных функций и управления материальными ресурсами, находящимися де-юре в государственной или коллективной собственности; г) предрасположенность государств к межгосударственным союзам и военно-политическим альянсам исключительно в прагматических целях, без учета культурного и духовного родства населения объединяющихся государств.

3. К брачно-семейным факторам можно причислить: а) несовпадение части семейных, национальных и общечеловеческих ценностей с навязыванием некритически транслируемых патриархальных устоев - так называемая «принудительная ретрадиционализация»; б) имущественная зависимость от старших членов семьи; в) попытки тотального родительского контроля (или же «клановая геронтократия», когда старейшине рода подотчетны все его родственники по прямой нисходящей, а иногда и по боковым ветвям родства вплоть до 3-4 колена); г) нестабильность брачно-семейных уз, побуждающая молодежь к поиску более прочного жизненного фундамента.

4. В категорию этических факторов попадут: а) превалирующая роль общественного мнения; б) наличие малопонятных архаичных запретов и ограничений, продиктованных местными обычаями; в) дуализм нравственных норм «верхов» и «низов» (двойной стандарт этических предписаний).

5. Среди факторов духовной (но внерелигиозной) жизни могут быть названы: а) духовный плюрализм человечества, гетерогенность (неоднородность по составу) духовной сферы; б) принципиальная неверифицируемость (невозможность установления истинности) и нефальсифицируемость (невозможность подделывания) индивидуального духовного опыта, отсутствие иных общепризнанных критериев истинности духовных ценностей помимо веры (фидеизм ).

В каждой из выделенных областей социальной жизни факторы религиозного экстремизма своеобразны:

1. В хозяйственной сфере - это искусственная минимализация экономических потребностей рядовых верующих и сосредоточение финансового капитала (а иногда и торгового, и промышленного) в руках харизматических лидеров и церковных иерархов, что может сопровождаться показным аскетизмом последних (религиозная олигархия).

2. В политике иправе это: а) нерезультативность правовых методов обеспечения тождественности светских и религиозных норм. Имеются в виду конкуренция и коллизии (противоположности, столкновении) норм светского и религиозного права. В частности, они заключаются, например, в употреблении и интерпретации понятий «грешник» и «преступник» - государство не должно иметь права карать «грешников», а церковь, наоборот, прощать «преступников». К тому же религия может допускать причинение смерти иноверцу, даже если это прямо запрещено уголовным законом; б) бюрократизация религиозных институтов; в) объективный переход церкви к сотрудничеству с государственным аппаратом в целях взаимовыгодной эксплуатации религиозных потребностей (как культовых, так и внекультовых) населения. Особенно это заметно при наличии титульной, государственной религии и так называемой проправительственной «карманной церкви».

3. В брачно-семейной сфере - это: а) объективная неспособность главы семьи обеспечить во всех случаях адекватность формального и духовно-религиозного лидерства; б) доминирование материальных семейных забот над всеми остальными, в т.ч. обрядово-религиозными.

4. В этической сфере - несовпадение нравственных и религиозных норм (профессиональная врачебная этика может допустить, например, эвтаназию или аборты, а религиозная будет этому категорически противиться).

5. В духовной сфере - а) исторически обусловленная скомпрометированность церкви или священнослужителей как посредника между человеком и богом; б) низкий порог терпимости к соединению духовных ценностей, культивируемых различными религиями; в) приоритет формы исповедания над его содержанием, обрядоверие.

Социальную базу экстремизма , в том числе и религиозного экстремизма, составляют маргинальные слои населения, представители националистических и религиозных движений и недовольная существующим порядком часть интеллигенции и студенчества, некоторые группы военных.

Исходя из того, что экстремизм на религиозной основе тесно связан с политикой и национализмом, представляя единое целое, поэтому часто в научной литературе используется термин «религиозно-политический экстремизм».

Известный российский исследователь радикального ислама, доктор философских наук Игорь Добаев дает следующую дефиницию исламского радикализма – «это идеологическая доктрина и основанная на ней социально-политическая практика, которые характеризуются нормативно-ценностным закреплением идеологического, политико-мировоззренческого и даже вооруженного противостояния мира «истинного ислама» как по отношению к «миру неверных» вовне, так и «неистинно верующим» внутри ислама и требуют абсолютного социального контроля и мобилизации (служения идее) своих сторонников»

Игорь Добаев считает не совсем корректным термин ваххабизм по отношению к представителям радикального ислама в России. Он пишет, что «представляется, ваххабизм - это явление, которое исторически было присуще аравийцам два с половиной столетия назад. Сегодня же вольное применение этого термина в отношении экстремистов и террористов не совсем корректно, потому что ислам в Саудовской Аравии и некоторых других монархиях Персидского залива проявляется именно в «ваххабитской» форме. Она стала в регионе традиционной, то есть ей следует большинство населения, которые ни радикалами, а тем более экстремистами и террористами, не являются. В то же время идеология и практика религиозных экстремистских групп в Саудовской Аравии и во многих других странах сегодня зачастую в массовом сознании ассоциируется не с мусульманским радикализмом, а с «ваххабизмом» в целом, что, как представляется, ошибочно. На самом деле угрозы и вызовы существующему миропорядку формируют не все «ваххабиты» (салафиты ), а их экстремистски настроенные единомышленники, которых, по нашему мнению, предпочтительнее называть неоваххабитами . Именно они, взяв на вооружение в качестве базовой ваххабитскую доктрину, разработанную М. Ибн Абд аль-Ваххабом и его сподвижниками, дополнили ее содержание новыми идеями. Иначе говоря, современная «неоваххабитская» доктрина, базируясь на положениях раннего, первоначального ваххабизма, выдвинутых в свое время самим вероучителем М. Ибн Абд Ваххабом, за два с лишним века своего существования существенно эволюционировала в сторону усиления радикализма».

По мнению авторитетного российского исследователя А.А. Игнатенко, такой «ваххабизм», представляя еретическое течение в исламе, являет собой результат селекции (отбора) и адаптации (приспособления) положений Корана и Сунны к ваххабитским представлениям и идеям.

Научный сотрудник Института востоковедения РАН Дмитрий Макаров пишет «о возникновении специфической исламистской идеологии и практики, для обозначения которой хорошо подходит термин «джихадизм», отражающий склонность его сторонников фактически сводить суть ислама к вооруженному джихаду, трактуя при этом сам джихад искаженно-расширительно и превращая его в некую самоцель».

Вместе с тем, термин «ал-ваххабийа» («ваххабизм») прочно утвердился в мусульманском мире. Именно этим термином обозначены последователи Мухаммада ибн Абд ал-Ваххаба в трудах таких известных мусульманских ученых, как Ибн ас-Сувайди, Абдаллах Али ал-Касими, Мухаммад Хамид ал-Факи, Мухаммад Рашид Рида и др. Обратим внимание на то, что упомянутый выше египетский мусульманский реформатор также называл их ваххабитами, а не салафитами. Хотя сами последователи Мухаммада ибн Абд ал-Ваххаба как в Саудовской Аравии, так и в других странах исламского мира предпочитают именовать себя не ваххабитами, а «истинными мусульманами», или «единобожниками» («ахл ат-тавхид » или «муваххидун »), вернувшимися к чистоте первоначального ислама.

Касаясь термина «ваххабизм», Виталий Наумкин пишет, что «более точным названием для направления, которое как зарубежные эмиссары, так и черпающие вдохновение в зарубежном опыте местные его адепты пытаются распространить на Северном Кавказе, служит более общий термин салафизм, то есть возвращение к первоначальному вероучению ислама (от араб. «салаф » - предки)».

«ваххабиты могут называть себя по-разному: «Джихад» и «Исламская группа» (Египет), «Партия исламского освобождения» (действует во всем мире, включая постсоветские государства), «Сторонники шариата» (Великобритания), «Международный фронт борьбы против иудеев и крестоносцев», Конгресс «Исламская нация», «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», «Исламские правительственные силы» (боевики Шамиля Басаева на территории Чечни) и т. п. А то и просто без затей - «Мусульмане» (так называли себя члены египетской экстремистской организации, которая получила в СМИ название «Ат-Такфир ва-ль-хиджра» (обвинение в неверии - куфре - и уход от мира). Но дело, конечно же, не в названии, а в деятельности ваххабитских группировок, которая, что важно подчеркнуть, задана программными идеологическими установками, облеченными в религиозную (вероучительную и шариатскую) форму, и осуществляется в соответствии с ними».

Председатель Совета муфтиев России, председатель Духовного Управления мусульман Европейской части России, муфтий Равиль Гайнутдин выступает против использования терминов «исламский экстремизм», «исламский терроризм», «исламский радикализм». Он считает, что «политический экстремизм не может рассматриваться как явление, изначально связанное с религией, а тем более только с исламом. Наиболее подходящими были бы термины «псевдоисламский» или «псевдорелигиозный». Он полагает, что в этом случае «обозначаются и увязка с религиозной символикой, если таковая используется преступниками, и тот факт, что мировоззрение миллионов добропорядочных граждан своего Отечества не может быть характерным признаком противозаконной деятельности. Закон называет экстремизмом противоправное действие. Поэтому даже сам факт увязывания преступления с религией – прямое оскорбление чувств и убеждений миллионов наших и зарубежных граждан, а значит, нарушение их конституционных прав».

Он пишет: «причастность к бандитизму и терроризму выводит человека за рамки ислама, мусульманства. Религия никогда не призывает к террору или экстремизму. В рядах боевиков есть представители народов, которые исповедуют ислам, но преступность не знает ни национальности, ни религиозной принадлежности - преступник есть преступник, террорист есть террорист. Такие люди встречаются среди христиан, буддистов, иудеев.

Специфика религиозно-политического экстремизма заключается в том, что, призывая вернуться к Традиции в формах прошлого, исторически изжитого способа доминирования религии в жизни общества, он является, в отличие от консерватизма в обычном понимании, современным проектом построения «нового мирового порядка», основанного на отвержении принципов гуманизма и демократии и утверждении тоталитарной религиозной идеологии с использованием технических средств современной цивилизации.

Религиозно-политический экстремизм является разновидностью политического экстремизма. Своими характерными признаками он отличается от других видов экстремизма. Н.В.Володина указывает на следующие особенности религиозно-политического экстремизма:

1. Религиозный экстремизм - это деятельность, направленная на насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства. Преследование политических целей позволяет отличить религиозно-политический экстремизм от религиозного экстремизма. По названному признаку он отличается также от экономического, экологического и духовного экстремизма.

2. Религиозно-политический экстремизм представляет собой такой вид противозаконной политической деятельности, которая мотивируется или камуфлируется религиозными постулатами или лозунгами. По этому признаку он отличается от этнонационалистического, экологического и других видов экстремизма, у которых существует иная мотивация.

3. Преобладание силовых методов борьбы для достижения своих целей - характерная черта религиозно-политического экстремизма. По этому признаку религиозно-политический экстремизм можно отличить от религиозного, экономического, духовного и экологического экстремизма.

Для религиозно-политического экстремизма характерно: 1) в идеологии - отрицание и подавление всяческого проявления инакомыслия; жесткое утверждение своей системы политических и религиозных взглядов; культивирование слепого повиновения и исполнения приказов лидера; 2) в организации - подпольный характер структурированной организации; проявления агрессивности действий вплоть до террора; попытки противопоставления себя действующему государству и строю, которое исповедует данное государство.

Возвращение к истокам чистого ислама подразумевает обращение к ранним моделям ислама, которые формировали социальный образ вполне определенного типа - по М. Веберу: ислам - это религия воинов-завоевателей, членов рыцарского ордена, состоявшего из борцов за веру; по К. Попперу: ислам - это сословно организованная военная религия. Именно, воинственность, рыцарская аскетичность, орденская закрытая организация привлекает умы молодежи.

Основными фактором роста экстремизма являются затянувшийся экономический и социально-политический кризис, кризис духовно-идеологической сферы переходных стран.

Радикальный ислам сегодня является влиятельной интернациональной силой, основу которой составляют готовые на решительные действия и стремящиеся к ним боевики.

Новый исламский экстремизм не привязан к определенной национальной территории, идеологически не загружен, прост: достаточно верить в Аллаха, следовать требованиям радикального ислама и его главной идее - подавлять врагов джихадом . Программ решения социально-экономических проблем экстремисты не предлагают, поскольку считают, что правление в форме Халифата - истинная исламская власть, и она сможет решить все вопросы.

Исламоведы отмечают, что религиозно-политические организации «часто открыто противопоставляют себя и государству, и «официальному исламу»... Между этими организациями существуют различия, порой существенные. У них разная религиозно-общинная принадлежность (суннитские и шиитские); у каждой свой преобладающий тип религиозного сознания (от «возрожденцев» до «модернистов», не отрицающих светского, нерелигиозного подхода к ряду социальных вопросов), разный характер отношений с государством... разные формы и методы деятельности (от пропаганды до террористических актов, в том числе международных). Немало среди неправительственных организаций (НПО) и так называемых «непримиримых» - экстремистских организаций, которые провозглашают максималистские цели - уничтожение существующей власти и установление в полном объеме «исламской власти», для чего прибегают к насильственным и террористическим методам борьбы».

В современном мире экстремизм и терроризм - одна из наиболее острых и злободневных проблем. Возникает вопрос о том, существовала ли она на других этапах развития человечества?

Анализ развития человеческого общества позволяет сделать вывод о том, что экстремизм и терроризм существовал еще на заре его становления, как средство достижения целей в борьбе за завоевание и удержание власти, как идеология обоснования насилия и жестокости

Одной из первых организаций, о терророристическ

Молодежь как демографическая группа общества находится в числе наиболее уязвимых для распространения экстремизма. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года указывает на то, что среди основных источников угроз национальной безопасности в сфере государственной и общественной безопасности является экстремистская деятельность националистических, религиозных, этнических и иных организаций и структур, направленная на нарушение единства и территориальной целостности Российской Федерации, дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в стране.

С экстремисткой деятельностью необходимо бороться. Для этого необходимо изучать сущность и формы этого явления. В Стратегии отмечается, что «для предотвращения угроз национальной безопасности необходимо обеспечить социальную стабильность, этническое и конфессиональное согласие, повысить мобилизационный потенциал и рост национальной экономики, поднять качество работы органов государственной власти и сформировать действенные механизмы их взаимодействия с гражданским обществом в целях реализации гражданами Российской Федерации права на жизнь, безопасность, труд, жилье, здоровье и здоровый образ жизни, на доступное образование и культурное развитие».

Наибольшую опасность как национальной безопасности Российской Федерации, ее культурно-цивилизационному и социально-политическому устройству несут организации, принадлежащие к направлениям исламского радикального фундаментализма(претендующего на установление своего влияния не только в традиционно мусульманских регионах, но и на всей территории страны) и новым религиозным движениям деструктивного характера.Основные мировые религии, такие как христианство, буддизм, ислам, основаны на терпимости и человеколюбии, не являются агрессивными по своей сути, не призывают напрямую к вражде к инаковерующим. Однако есть религиозные течения, которые прямо оправдывают насилие и жестокость.

Экстремизм, как известно, в самом общем виде характеризуется как приверженность крайним взглядам и действиям, радикально отрицающим существующие в обществе нормы и правила. Экстремизм, проявляющийся в политической сфере общества, называется политическим экстремизмом, экстремизм же, проявляющийся в религиозной сфере, получил название религиозного экстремизма.

В последнее десятилетие понятие «религиозный экстремизм» употребляется все шире, и под ним понимается антигуманная деятельность, исходящая от такой религии, которая пропагандирует насилие. Однако этот термин концептуально противоречив: религия, сама по себе, как социокультурное явление, по своей сути не может нести агрессию, а если несет, то это уже не религия, а некое экстремистское течение и религией называться не может.Данный вид экстремизма активно эксплуатирует отдельные доктринальные положения религии (в настоящее время идет особенно активное использование исламской риторики), - отсюда и складывается впечатление, что экстремизм такого рода является религиозным.

Не существует однозначного определения религиозного экстремизма.Эффективность политических и правоприменительных практик зависит от четкой определенности самого понятия «религиозный экстремизм».Можно лишь дать общую характеристику религиозного экстремизма. Религиозный экстремизм это:

• тип религиозной идеологии и деятельности, который отличается крайним радикализмом, ориентированным на бескомпромиссную конфронтацию со сложившимися традициями, резкий рост напряженности внутри религиозной группы и в социальном окружении (агрессия, деструктивный характер целей и деятельности);
• идеология и практика некоторых течений, групп, отдельных деятелей в конфессиях и религиозных организациях, характеризующаяся приверженностью крайним толкованиям вероучения и методам действия по реализации поставленных целей, распространением своих взглядов и влияния;
• реализация идей, отношений и деятельности организованных социальных субъектов на основе определенного фундаментального религиозного опыта, формирующего негативное восприятие социального сущего, как воплощения недолжного, и требующего радикального изменения общества к идеально - должному (с точки зрения содержания указанного религиозного опыта и соответствующей религиозной картине мира и идеологии) при помощи всех форм социального насилия и во всех сферах и на всех уровнях общества.

В современных условиях религиозный экстремизм формируется как экспансия религиозных и псевдорелигиозных организаций и систем. С его помощью формируются соответствующие модели социального устройства и поведения индивидов, а в ряде случаев и моделей глобализации.Религиозный экстремизм - это сложное комплексное социальное явление, существующее в трех взаимосвязанных формах:

1. как состояние сознания (общественного и индивидуального), которому свойственны признаки: гиперболизации религиозной идее, придание свойств целого части социального явления, нигилизм и фанатизм;
2. как идеология (религиозная доктрина, характеризующаяся однозначным объяснением проблем существующего мира и предложением простых способов их решений, разделением мира на «добро» и «зло»), приданием доминирующего положения одному из аспектов бытия не соответствующего принятой в обществе иерархии ценностей, игнорированием, нивелированием других норм;
3. как совокупность действий по реализации религиозных доктрин.

Формы религиозного экстремизма:

• внутриконфессиональный (направлен на глубокую деформацию конфессии);
• иноконфессиональный (направлен на устранение других конфессий);
• личностно-ориентированный (направлен на деструктивную трансформацию личности);
• этнорелигиозный (направлен на преобразование этноса);
• религиозно-политический (направлен на изменение политической системы);
• социальный (направлен на изменение социально-экономической системы).

Данные виды религиозного экстремизма зачастую носят смешанный характер и не проявляются в чистом виде.Цель религиозного экстремизма: коренное реформирование существующей религиозной системы в целом или какого-либо значения ее компонента. Реализация этой цели связана с задачами глубокой трансформации сопряженных с религиозной системой социальных, правовых, политических, нравственных и других устоев общества.

Критерии религиозного экстремизма как социальной угрозы:

• наличие особой миссии, сформированной на основе религиозного опыта или на основе оценки религиозных текстов;
• культ собственной исключительности и превосходства, радикальное самоотличие религиозной группы по отношению к другим религиозным группам и секулярному обществу в целом,наличие аристократичного кодекса поведения (сопоставление себя с «аристократией духа»);
• собственная субкультура наполненная духом экспансии;
• высокая групповая сплоченность и корпоративность;
• наличие религиозной доктрины преобразования мира, пусть даже путем его отрицания и категориальная сознательность;
• активность отличительного противостояния по отношению к «чужим»;
• агрессивность к обществу и другим религиозным группам.

Сущность религиозного экстремизма - отрицание системы традиционных для

общества морально-этических ценностей и догматических устоев и агрессивная пропаганда мировоззренческих аспектов, противоречащих традиционным общечеловеческим ценностям.Это проявляется, в частности, в желании и стремлении приверженцев определенной конфессии распространить свои религиозные представления и нормы на все общество.

Характерные черты религиозного экстремизма: крайняя нетерпимость к инакомыслию, ко всем инаковерующим и особенно к неверующим, проповедь своей исключительности и превосходства над окружающими, ксенофобия.

Религиозный экстремизм проявляется не только в религиозной среде. Он часто бывает направлен против светского государства, существующего общественного строя, действующих в нем законов и норм, в частности, регулирующих государственно-конфессиональные отношения, в наиболее крайних формах ориентируясь на теократическое правление. Религиозный экстремизм имеет проявления в сфере политики, культуры, межнациональных отношений. В этих случаях он выступает в качестве религиозной мотивации или религиозного идеологического оформления экстремизма политического, националистического и т.д. Лозунги, призывы, идеологические акции экстремистских религиозных организаций обращены, как правило, не к разуму, а к чувствам и предрассудкам людей, рассчитаны на некритическое, эмоциональное восприятие, слепую приверженность к обычаям и традициям, на эффект толпы. А действия, порой крайне жестокие,

направлены на то, чтобы сеять страх, подавить противника психологически, вызвать шок в обществе.

Социальную среду религиозного экстремизма составляют в основном маргинальные и обездоленные слои и группы общества, испытывающие чувство неудовлетворенности своим положением и неуверенности в будущем, опасения подрыва или утраты своей национальной или конфессиональной идентичности.

Религиозный экстремизм, как и другие формы экстремизма в обществе, могут порождаться социально-экономическими кризисами и их последствиями, такими как безработица и падение жизненного уровня людей, социально-политические деформации и потрясения, национальнаядискриминация, исторические обиды и религиозная рознь, стремление социальных, политических и этнократических элит и их лидеров использовать религиозный фактор для достижения своих целей и удовлетворения личных политических амбиций.Источниками религиозного экстремизма могут выступать и различные компоненты общественного бытия народов.

Среди основных причин, способствующих росту религиозного экстремизма в Российской Федерации, следует выделить внутренние и внешние: социально-экономические, политические, культурно-образовательные, противоправная деятельность иностранных специальных служб и различных экстремистских центров.

Характерной чертой современного экстремизма и, как следствие, терроризма, с которым столкнулась Россия, является слияние этнического экстремизма и криминального терроризма. При этом религиозный фактор зачастую используется в качестве идеологической и организационной основы при реализации практических интересов политических субъектов.

Несмотря на акцентированность в общественно-политическом дискурсе связи исламских радикальных организаций и экстремистских политических стратегий, на первое место по степени общественной опасности следует поставить деструктивные религиозные организации.В политико-правовой сфере они являются лидерами по количеству совершенных преступлений, финансовых махинаций и коррупционности. В культурно-цивилизационной плоскости именно подобные религиозные организации представляют наибольшую опасность традиционным духовно-ценностным основаниям российского общества.

Фундаментализм - это религиозный экстремизм (миссиологическая, экстравертная составляющая религиозной активности) - терроризм на религиозном основании.Фундаментализм и экстремизм взаимосвязаны. Второе есть следствие и развитие первого. В своих крайних формах религиозный фундаментализм вырождается в экстремизм. В этом смысле, религиозный экстремизм- это как раз приверженность к крайним взглядам и мерам в стремлении переустройства мира в соответствии с религиозными фундаменталистскими взглядами. Экстремизм - это жесткое отношение к «чужим». Но в этой интернациональности (направленности)религиозный экстремизм еще не переходит в форму открытого насилия. Однако именно экстремизм становится последней ступенью к возникновению терроризма.

Религиозно-политический экстремизм - это вид экстремистской деятельности, направленный на возбуждение религиозной или национальной вражды и ненависти, насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение территориальной целостности страны. Соединение религиозной нетерпимости с политической деятельностью и порождает религиозно-политический экстремизм.

Религиозно-политический экстремизм обладает своими характерными чертами. Основной целью религиозно-политического экстремизма является насильственное изменение государственного строя, стремление заменить светское правление теократией(политическая система, при которой религиозные деятели имеют решающее влияние на политику государства). Религиозно-политический экстремизм это такой вид деятельности, который мотивируется религиозными постулатами или лозунгами, что отличает его от экономического, националистического, экологического и других видов экстремизма, у которых существует иная мотивация. Религиозно-политический экстремизм отличает стремление субъектов экстремистской деятельности апеллировать к традиционным конфессиям (православие, ислам и т. д.) с целью вероятного получения помощи и поддержки в борьбе с «неверными», представителями других «враждебных» конфессий. Для этого вида деятельности характерно доминирование насильственных, силовых методов борьбы для достижения своих целей в политике. Религиозно-политический экстремизм может проявляться в виде сепаратизма, мотивированного или камуфлированного религиозными соображениями.

Использование террористических, насильственных способов борьбы сторонниками религиозно-политического экстремизма, как правило, лишают его поддержки широких народных масс, в том числе и представителей тех религиозных учений, последователями которых объявляют себя участники экстремистских организаций и групп. Поэтому религиозно-политический экстремизм относится к одной из форм нелегитимной политической борьбы, т. е. не соответствующей нормам законности и этики, разделяемым большинством населения.

Общественно-опасная деятельность экстремистских религиозных организаций, политический экстремизм, должны встретить активное противодействие институтов государства и гражданского общества. Должна вестись постоянная разъяснительная, профилактическая работа по предупреждению экстремистских проявлений во всех сферах политической и религиозной жизни общества. Только при целенаправленной, постоянной работе по профилактике и противодействию религиозному экстремизму и фундаментализму возможна безопасность и населения и государства от экстремистских и террористических преступлений.

Конец ХХ-начало XXI вв. стали свидетелями существенного повы­шения агрессивности человека, серьезных вспышек различных видов экстремизма, который нередко смыкается с терроризмом. Многие экст­ремистские проявления имеют религиозную окраску. (Насколько серь­езной представляется потенциальная связь религиозных объединений с экстремистскими проявлениями можно сделать вывод из того, что в Фе­деральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 года термин «религиозные объединения» упомянут 28 раз). В связи с этим страницы периодических изданий заполнены раз­личными материалами, в которых речь идет о «религиозном экстремиз­ме», «исламском экстремизме», и даже «исламском террористическом интернационале»

Но, пожалуй, всех превзошли «Аргументы и факты». В № 42 за 2001 год этого наиболее массового еженедельника России был опубликован материал доктора психологических наук Михаила Решетникова «Ислам­ские истоки терроризма». Чего только нет в этой публикации! В ней го­ворится, что «заказчиками и исполнителями» терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, совершенных 11 сентября 2001 года, были «люди, входя­щие в элиту исламского мира», что их «вера позволяет им совершать любые преступления в отношении иноверцев», что их «поведение впол­не осмысленно и вполне укладывается в каноны их веры» ". Мало того, что такого рода публикации неверно ориентируют общество и власть искать в религии причины тягчайших злодеяний, совершаемых экстре­мистами. Они еще способствуют разжиганию религиозной нетерпимос­ти и розни, что само по себе является угрозой национальной безопасно­сти многонациональной и поликонфессиональной России.

6.1. Понятие и сущность религиозно-политического экстремизма

Для успешной борьбы с экстремизмом, особенно важным исследова­тели считают концептуальное осмысление этого феномена, его разно­видностей, перспектив развития, адекватности антиэкстремистских дей­ствий с учетом разновидностей, различий в масштабах, содержании,

мотивации проявлений экстремизма; профессиональную экспертную оценку принимаемых решений на антиэкстремистский эффект.2

В свете сказанного весьма актуальной является задача дифференциа­ции понятий. Ее необходимость осознается многими. К примеру, на кон­ференции «10 лет по пути свободы совести. Опыт и проблемы реализа­ции конституционного права на свободу совести и деятельность религи­озных объединений (Москва, РАГС, 14-17 ноября 2001 г.) было пред­ставлено два научных сообщения, в названиях которых содержалось понятие «религиозный экстремизм» и оба их автора выразили свою не­удовлетворенность тем, что это словосочетание не отражает излагаемый материал. Что же касается представителя Министерства юстиции Рос­сийской Федерации В.И. Королева, то, делая вывод из предыдущих суж­дений, для большей ясности он предложил вообще отказаться от терми­на «религиозный экстремизм». Иного мнения придерживается А. Сава-теев. Он предлагает сторонников вооруженного джихада, ставящих сво­ей целью создание «единого исламского государства от Каспия до Чер­ного моря», «именовать религиозными экстремистами (как, например, экстремистов вооруженного крыла Ирландской республиканской ар­мии».3

Другие предлагают для характеристики политического экстремизма, выступающего под исламскими лозунгами использовать понятие «исла­мизм». Однако, как правильно отмечает И.В. Кудряшова, иные авторы путают ислам и исламизм.4 Но положение еще более осложняется в свя­зи с тем, что во многих публикациях, даже осуществленных специалис­тами, понятие «исламизм» используется для характеристики как рели­гиозно мотивированного агрессивного политического радикализма, так и легального политического ислама. Результат получается весьма свое­образный.

В интересном сборнике статей «Ислам на постсоветском простран­стве: взгляд изнутри», выпущенном Московским центром Карнеги со­общается, что в Таджикистане «сейчас лидеры исламистов разделяют ответственность за состояние дел в стране» и подчеркивается, что опыт

Исламской партии возрождения Таджикистана, чьи представители вхо­дят во властные структуры, получил признание у мирового сообщества как подтверждение возможности мирного участия исламского движения в политической жизни светского государства. А в другой статье того же сборника российский ученый обращает внимание читателей «на разра­батываемые военным руководством страны планы боевых действий про­тив исламистских структур на территории России и постсоветском про­странстве».5

Экстремизм, как известно, в самом общем виде характеризуется как приверженность крайним взглядам и действиям, радикально отрицаю­щим существующие в обществе нормы и правила. Экстремизм, прояв­ляющийся в политической сфере общества, называется политическим экстремизмом, экстремизм же проявляющийся в религиозной сфере по­лучил название религиозного экстремизма. В последние десятилетия все более широкий размах приобретают такие экстремистские явления, ко­торые имеют связь с религиозными постулатами, но происходят в поли­тической сфере социума и не могут быть охвачены понятием «религиоз­ный экстремизм».

Религиозно-политический экстремизм - это религиозно мотивиро­ванная или религиозно камуфлированная деятельность, направленная на насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, на создание незаконных вооруженных формирований, воз­буждение религиозной или национальной вражды и ненависти. Религи­озно-политический экстремизм тесно связан с массовым нарушением прав человека. Он несет угрозу национальной безопасности различных государств, способствует обострению межнациональных отношений.

Также как и этнонационалистический экстремизм, религиозно-поли­тический экстремизм является разновидностью политического экстре­мизма. Своими характерными признаками он отличается от других ви­дов экстремизма.

Религиозно-политический экстремизм - это деятельность, направ­ленная на насильственное изменение государственного строя или насиль­ственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства. Преследование политических целей позволя­ет отличить религиозно-политический экстремизм от религиозного эк­стремизма, который главным образом проявляется в сфере религии и не ставит перед собой таких целей. По названному признаку он отличается также от экономического, экологического и духовного экстремизма.

2. Религиозно-политический экстремизм представляет собой такой вид противозаконной политической деятельности, которая мотивирует­ся или камуфлируется религиозными постулатами или лозунгами. По этому признаку он отличается от этнонационалистического, экологичес­кого и других видов экстремизма, у которых существует иная мотива­ция.

3. Доминирование силовых методов борьбы для достижения своих целей - характерная черта религиозно-политического экстремизма. По этому признаку религиозно-политический экстремизм можно отличить от религиозного, экономического, духовного и экологического экстре­мизма.

Религиозно-политический экстремизм отвергает возможность пере­говорных, компромиссных, а тем более консенсусных путей решения социально-политических проблем. Сторонники религиозно-политичес­кого экстремизма отличаются крайней нетерпимостью по отношению ко всем, кто не разделяет их политических взглядов, включая единовер­цев. Для них не существует никаких «правил политической игры», гра­ниц дозволенного и недозволенного. Конфронтация с государственны­ми институтами - их стиль поведения. Принципы «золотой середины» и требования «не поступай по отношению к другим так, как ты не хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе», являющиеся основопо­лагающими для мировых религий, отвергаются ими. В их арсенале глав­ными являются насилие, крайняя жестокость и агрессивность, сочетаю­щиеся с демагогией. Нередко они используют террористические методы борьбы.

Авантюристы, использующие религиозные идеи и лозунги в борьбе за достижение своих противозаконных политических целей, хорошо понимают возможности религиозных учений и символов, как важного фактора привлечения людей, мобилизации их на бескомпромиссную борь­бу. Одновременно они учитывают, что «повязанные» религиозными клят­вами люди «сжигают мосты», им трудно, если не невозможно «выйти из

игры». Расчет делается на то, что даже лишившимся иллюзий и осознав­шим неправедность своих действий участникам экстремистского фор­мирования очень трудно будет покинуть его ряды: они будут страшить­ся, что их отказ от конфронтации с властями и переход к нормальной мирной жизни могут быть восприняты как предательство религии свое­го народа, как выступление против веры и Бога.

Введение понятия «религиозно-политический экстремизм» прежде всего, позволит более четко отделить явления, происходящие в религи­озной сфере от противоправных действий, совершаемых в мире полити­ки, но имеющих религиозную мотивацию или религиозный камуфляж. В самом деле, разве можно считать однопорядковыми действия тех, кто обвиняет своих единоверцев в ереси за контакты с людьми других веро­исповеданий или оказывает моральное давление на намеревающихся уйти из одной христианской религиозной общины в другую христианскую конфессиональную общность, и действия, подпадающие под статьи уго­ловного кодекса, которые предусматривают ответственность за переход государственной границы с оружием в руках с целью нарушения госу­дарственного единства страны или завоевания власти, за участие в бандформированиях, в убийствах людей, захвате заложников, даже если они мотивированы религиозными соображениями?

И в тех и в других случаях мы имеем экстремистские действия. Од­нако разница между ними чрезвычайно велика. Если в первом случае речь идет о проявлениях религиозного экстремизма, то во втором - на­лицо действия, входящие в содержание понятия «религиозно-политичес­кий экстремизм». Между тем и в средствах массовой информации и в специальной литературе все подобные действия объединяются одним понятием « религиозный экстремизм» («исламский экстремизм», «про­тестантский экстремизм» и т.д.).

Отход от такой позиции в направлении, позволяющем более четко определить цели преступных политических движений, использующих религиозную символику, сделан в Заявлении участников Межрелигиоз­ного миротворческого форума, состоявшегося в ноябре 2000 года в Да-ниловом монастыре. «Из разных государств туда (на территорию стран СНГ) проникают эмиссары воинствующих движений, которые, своеко­рыстно используя символы ислама, пытаются в корне изменить истори­ческий путь народов стран Содружества и ставший привычным для них уклад жизни, - говорится в Заявлении. - Все это сопровождается созда­нием незаконных вооруженных формирований, грубым вмешательством из-за рубежа в дела суверенных государств, созданием новых очагов на-

пряженности, что все чаще приводит к массовой гибели невинных лю­дей. Зона, пораженная этим недугом, стремительно расширяется».

Руководители бандформирований вторгавшиеся на территорию мо­лодых государств Средней Азии в 1999-2000 годах, не скрывали своих целей. Они неоднократно во всеуслышание заявляли о том, что намере­ны силой ниспровергнуть политические режимы в молодых постсоветс­ких республиках и создать в регионе клерикальное государство. Учиты­вая это, властями Узбекистана была дана установка воинским подразде­лениям в отношении боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ), с оружием в руках пересекших государственную границу с целью захва­та власти, применять расстрел на месте. Именно таким образом были истреблены три группы боевиков ИДУ, проникших в Сурхандарьинс-кую и Ташкентскую области в 2000 году.6

Цели, которые ставят перед собой участники названных событий, методы и средства, используемые для их достижения, говорят о том, что эти события никак нельзя отнести к явлениям, происходящим в религи­озно сфере. (В скобках можно задаться таким вопросом: а разве средства и методы, применяемые в борьбе с бандформированиями в Централь­ной Азии или Чечне, скажем, в последнем случае стотысячная группи­ровка войск, использующая не только танки и артиллерию, но и смерто­носную мощь ракетно-бомбовых ударов, можно применять в борьбе даже с самыми негативными явлениями в сфере религии?).

Упомянутые выше явления - это явления не религиозного, а полити­ческого плана лишь мотивированные или камуфлированные религиоз­ными постулатами. И так их и следует квалифицировать. Продолжать же характеризовать их как религиозный экстремизм - это, значит, на­правлять усилия власти и общества на поиск причин жесточайших пре­ступлений, совершаемых в целях завоевания политической власти или расчленения государства, в религии, что абсолютно неверно.

Итак, дифференциация понятий крайне необходима. Она позволит более точно определить причины, порождающие ту или иную разновид­ность экстремизма, будет способствовать более правильному выбору средств и методов борьбы с ним, будет содействовать прогнозированию событий и нахождению эффективных путей предупреждения и преодо­ления разных форм экстремизма.

Религиозно-политический экстремизм, как отмечалось, может быть направлен на демонтаж сложившихся общественных структур, измене-

ние существующего государственного строя, реорганизацию националь­но-территориального устройства и т.д. с применением противозаконных методов и средств. Наиболее часто он проявляется:

В виде деятельности, имеющей целью подрыв светского общественно-

политического строя и создание клерикального государства;

В виде борьбы за утверждение власти представителей одной конфессии

(религии) на территории всей страны или ее части;

В виде религиозно обосновываемой политической деятельности, осу-

ществляемой из-за рубежа, имеющей целью нарушение территори­альной целостности государства или ниспровержение конституцион­ного строя;

В виде сепаратизма, мотивированного или камуфлированного религи-

озными соображениями;

В виде стремления навязать в качестве государственной идеологии определенное религиозное учение.

Покушаясь на мир и согласие в различных регионах земли, религиоз­но-политический экстремизм представляет серьезную угрозу и нацио­нальной безопасности Российской Федерации. Он направлен на подрыв государственности и территориальной целостности Российской Феде­рации, разрушение социально-политической стабильности общества. Он покушается на права и свободы личности. Деятельность приверженцев религиозно-политического экстремизма ведет к ослаблению интеграци­онных процессов в СНГ, к возникновению и эскалации вооруженных конфликтов вблизи государственной границы Российской Федерации и внешних границ государств-участников СНГ. Иначе говоря, религиоз­но-политический экстремизм создает широкий спектр внутренних и вне­шних угроз национальной безопасности нашей страны.

Субъектами религиозно-политического экстремизма могут выступать как отдельные лица и группы, так и общественные организации (религиозные и светские) и даже (на определенных этапах) целые государства и их союзы.

Если нормой международных отношений считать поведение стран, соответствующее основным принципам международного права, то оп­ределенные отступления от этих принципов, чем бы они ни мотивирова­лись, следует признать государственным экстремизмом. В этом смысле проявлением религиозно-политического экстремизма на государствен­ном уровне можно считать более чем 50-летнюю борьбу мусульманских государств за ликвидацию еврейского государства Израиль, впрочем, так же, как борьбу последнего против создания арабского палестинского го­сударства на Ближнем Востоке. Действия обеих сторон в этом длитель-

ном кровопролитном конфликте решительно противоречили позициям мирового общественного мнения, выраженным в четких резолюциях Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности Организации, Объеди­ненных Наций, отличались применением методов и средств, выходящих за рамки общепризнанных принципов и норм международного права.

Политика экспорта «исламской революции» осуществлявшаяся Ира­ном в 80-90 годах XX века также может квалифицироваться как проявле­ние религиозно-политического экстремизма, субъектом которого явля­ется государство.

Принципиально важным для прояснения данного вопроса является категорическое отвержение любых концепций, доктрин или идеологий, призванных оправдывать действия государств, направленные на подрыв общественно-политического строя других государств, которое содержит­ся в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (1984 г.) «О недопустимо­сти политики государственного терроризма и любых действий государств, направленных на подрыв общественно-политического строя в других су­веренных государствах».

Крайне необходимо в духе такого отвержения формировать обще­ственное мнение, особенно тех стран, где действуют различные религи­озно-политические группировки, разрабатывающие и пропагандирую­щие, окрашенные в религиозные цвета, рецепты дестабилизации соци­ально-политической обстановки в своей стране или в соседних странах в целях установления там угодного их лидерам политического строя.

6.2. Религиозно-политический экстремизм и терроризм.

Религиозно-политический экстремизм можно отнести к одной из форм нелегитимной политической борьбы, т.е. не соответствующей нормам законности и этическим нормам, разделяемым большинством населе­ния. Использование, насильственных способов борьбы, и исключитель­ная жестокость, проявляемая сторонниками религиозно-политического экстремизма, как правило, лишают его поддержки широких масс. В том числе и относящихся к тому вероисповеданию, последователями кото­рого объявляют себя лидеры экстремистской группы. Так происходит с «братьями-мусульманами» на Ближнем Востоке, с «Талибаном» в Афга­нистане, с «Исламским движением Узбекистана» в Средней Азии. Как и легитимная политическая борьба, религиозно-политический экстремизм реализуется в двух основных формах: практико-политической и полити­ко-идеологической.

Для религиозно-политического экстремизма характерно стремление к быстрому решению сложных проблем независимо от «цены», которую приходится платить за это. Отсюда упор на силовые методы борьбы. Диалог, договоренность, консенсус, взаимопонимание отвергаются им. Крайним проявлением религиозно-политического экстремизма являет­ся терроризм, представляющий собой деятельность, направленную на достижение политических целей с помощью особо жестоких, устраша­ющих форм и методов политического насилия Он широко применялся в истории политической борьбы, проходившей под религиозными знаме­нами, приобретая подчас характер геноцида (крестовые походы, варфа-ломеевская ночь и др.). В последние десятилетия религиозно-полити­ческий экстремизм все чаще обращается к террору как средству дости­жения своих целей. Многочисленные факты такого рода мы наблюдаем в Чечне, Узбекистане, Югославии, Ольстере, на Ближнем Востоке и в других регионах Земли.

Стремясь вызвать или усилить в массах недовольство существую­щим строем и заполучить у них поддержку своих планов, сторонники религиозно-политического экстремизма в идейно-политической борьбе нередко берут на вооружение методы и средства психологической вой­ны. Обращаются не к разуму и логическим аргументам, а к эмоциям и инстинктам людей, к предрассудкам и предубеждениям, к разнообраз­ным мифологическим конструкциям. Манипулирование религиозными текстами и ссылка на богословские авторитеты в сочетании с представ­лением извращенной информации, используются ими для создания эмо­ционального дискомфорта и подавления способности человека логичес­ки мыслить и трезво оценивать происходящие события. Угрозы, шантаж и провокации являются составными элементами «аргументации» рели­гиозно-политических экстремистов. Что же касается участников экстре­мистских группировок, для укрепления их решимости сражаться за цели, поставленные лидерами, используются и более действенные меры. Так, один из боевиков Исламского движения Узбекистана, задержанный ком­петентными органами, привел факт расстрела 17 своих «коллег», выра­зивших желание выйти из движения и вернуться к мирной жизни.7

Религиозно-политический экстремизм и этнонационалистический экстремизм часто переплетаются друг с другом. Этому способствуют ряд обстоятельств. Среди них тесная историческая связь религии и этноса. Она привела к тому, что многие народы воспринимают то или иное ве-

7 См. Артамонов Н. Центральная Азия. Час испытаний //Век, 2002, № 31. С.5.

роисповедание как свою национальную религию, как неотъемлемую часть своего исторического наследия (к примеру, русские, украинцы, белорусы, греки, сербы так воспринимают православие; итальянцы, ис­панцы, французы, поляки, многие другие народы Европы, бразильцы, аргентинцы и многие другие народы Латинской Америки - католицизм; арабы, турки, персы, узбеки, таджики, татары, башкиры, аварцы, дар­гинцы, кумыки и многие другие народы Северного Кавказа, а также многие народы Африки - ислам; монголы, тайцы, буряты, калмыки, ту­винцы - буддизм). В результате, в этническом самосознании соответ­ствующие народы представляются как этноконфессиональные общнос­ти. Это обстоятельство создает возможность лидерам этнонационалис-тических экстремистских формирований апеллировать к «национальной религии», использовать ее постулаты для привлечения соплеменников в свои ряды, а лидерам религиозно-политических экстремистских груп­пировок обращаться к этнонациональным чувствам и ценностям для увеличения числа сторонников своего движения.

Переплетению религиозно-политического экстремизма и этнонаци-оналистического экстремизма содействует также их одинаковая направ­ленность на достижение во многом совпадающих политических целей. Смыкаясь и переплетаясь, они взаимно питают друг друга, что способ­ствует укреплению их позиций, содействует расширению их социаль­ной базы. Яркий пример такого «взаимного питания» этнонационалис-тического экстремизма и религиозно-политического экстремизма дают нам события в Чеченской Республике.

В начале 90-х годов XX века волна этнонационалистического экстре­мизма здесь взметнулась довольно высоко. Выдвинув сепаратистские лозунги, лидеры движения во главе с Д. Дудаевым поставили своей це­лью отделить территорию республики от России и создать светское эт-нократическое государство. Даже встретив решительный отпор Центра, сторонники сохранения светского характера движения достаточно дол­го отвергали попытки религиозно-политических экстремистов придать ему религиозную окраску. Гибель Д. Дудаева ослабила позиции сторон­ников этнонационалистического экстремизма. Желая исправить положе­ние, привлечь в ряды участников движения новых борцов, они пошли навстречу требованиям лидеров религиозно-политического экстремиз­ма о придании движению исламского характера. Вспоминая события того периода, бывший вице-президент Ичкерии 3. Яндарбиев с гордостью заявил, что считает своей большой заслугой введение законов шариата в Республике, что, по его мнению, придало этнонационалистическому дви-

жению новые силы, способствовав консолидации названных двух тече­ний, «хотя, - подчеркивал он, - почти все руководство (Ичкерии) не хоте­ло, чтобы я так поспешно вводил шариат».8

Переплетение этнонационалистического экстремизма с религиозно-политическим экстремизмом стало побудительным стимулом к смыка­нию объединенного движения с международным терроризмом и после­дующему нападению незаконных вооруженных формирований под ру­ководством Ш. Басаева и Хаттаба на Республику Дагестан с целью со­здания единого исламского государства, что фактически стало началом второй чеченской войны со всеми ее страшными последствиями.

Не самую разумную позицию в этом конфликте заняло руководство страны, особенно в ходе первой чеченской войны. Русская православная церковь, лидеры мусульманских, буддийских, иудаистских, протестант­ских религиозных организаций многократно обращались к президенту России Б.Н. Ельцину, к правительству страны с просьбой не доводить конфликт до войны. Уже после начала военных действий президент Че­ченской Республики Д. Дудаев, а затем и А. Масхадов неоднократно пред­лагали Кремлю подписать такой же договор, какой ранее был подписан федеральным центром с Татарстаном и этим завершить конфликт.9 Од­нако все эти просьбы и предложения не были услышаны.

В настоящее время политики, ученые, религиозные деятели для уре­гулирования затянувшегося чеченского конфликта предлагают исполь­зовать опыт урегулирования конфликта в Таджикистане, так как многое в этих двух конфликтах является сходным. Война между сторонниками продолжения светского пути развития молодого таджикского государ­стве и теми, кто боролся за создание исламского клерикального государ­ства унесла боле 150 тысяч человеческих жизней, более миллиона граж­дан покинули республику, тяжелейший урон нанесен экономике и соци­альной сфере.

Благодаря взвешенной политике власти и помощи мирового сообще­ства, а также в результате больших усилий исламских религиозных орга­низаций кровопролитие в Таджикистане удалось остановить. Переговор­ный процесс между противостоящими силами, шедший долго и трудно, успешно завершился. Вооруженную борьбу сторонников клерикализации государства удалось перевести в русло легальной общественно-по­литической деятельности. В результате страна обрела мир и националь­ное согласие.

Вот как оценивают современное состояние дел в Таджикистане экс­перты: «Сегодня одним из главных достижений здесь можно считать достаточно успешное решение проблемы взаимоотношений власти и оппозиции. Моджахеды интегрированы в силовые структуры страны, полевые командиры и духовные лидеры получили министерские порт­фели, сотни беженцев вернулись на родину. А исламская партия возрож­дения получила легальный статус и места в парламенте. Активно разви­вается пресса».10

Восстановление мира и согласия позволило стране начать хозяйствен­ные реформы, развернуть работы по возведению и реконструкции таких грандиозных объектов, как Рогунская, Нурекская, Сангтудинская ГЭС, автодороги, ведущие в Китай и Пакистан. Открыт путь к нормальному развитию страны.

Компетентными сторонниками использования опыта Таджикистана были даже разработан соответствующий сценарий мирного урегулиро­вания чеченского конфликта.

Исламские религиозные деятели критически оценивают позицию ду­ховных наставников чеченских мусульман, не проявивших необходимой настойчивости в целях предотвращения кровопролития. «В том, что опре­деленная часть чеченского общества была вовлечена в противостояние, была введена в заблуждение есть вина и мусульманского духовенства», заявил недавно председатель Совета муфтиев России Р. Гайнутдин.11

К факторам, порождающим религиозно-политический экстремизм можно отнести социально-экономические кризисы, меняющие к худше­му условия жизни большинства членов общества; ухудшение социаль­ной перспективы значительной части населения; рост антисоциальных проявлений; страх перед будущим; нарастание чувства ущемления за­конных прав и интересов этнических и конфессиональных общностей, а также политические амбиции их лидеров; обострение этноконфессио-нальных отношений.

Характеризуя причины, побуждающие мусульман вливаться в ряды экстремистских формирований, руководитель исламских исследований в Вашингтонском университете профессор Акбар Ахмед говорил: «В Южной Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке распространен тип моло­дого мусульманина, который, как правило, беден, неграмотен и не мо­жет найти работу. Он считает, что в мире несправедливо относятся к мусульманам. Он полон гнева и ярости и ищет простых решений».12 К сожалению, немало таких молодых людей разных вероисповеданий и в нашей стране. Готовность многих из них участвовать в протестных ак­циях, в том числе используя насильственные методы, движут не столько религиозные чувства, сколько отчаяние, безысходность и стремление содействовать спасению своих этнических общностей от деградации, к которой подвели их так называемые либеральные реформы.13

Факторами, порождающими религиозно-политический экстремизм в нашей стране следует, назвать социально-экономический кризис, массо­вую безработицу, глубокое расслоение общества на узкий круг богатых и преобладающую массу малообеспеченных граждан, ослабление госу­дарственной власти и дискредитация ее институтов, неспособных ре­шать назревшие вопросы общественного развития, распад прежней сис­темы ценностей, правовой нигилизм, политические амбиции религиоз­ных лидеров и стремление политиков использовать религию в борьбе за власть и привилегии.

Среди причин, способствующих усилению религиозно-политического экстремизма в России нельзя не назвать нарушения прав религиозных и этнических меньшинств, допускаемые должностными лицами, а также деятельность зарубежных религиозных и политических центров, наце­ленная на разжигание в нашей стране политических, этнонациональных и межконфессиональных противоречий. Наконец, нельзя не сказать о том, что созданию благоприятных условий для активизации деятельности различного рода экстремистских групп в стране в значительной мере способствовал сознательный отказ государства от функции регулирова­ния общественных отношений, что обернулось фактической передаче

этих полномочий нелегитимным политическим акторам, в том числе откровенно криминальным, а также различным организациям и движе­ниям радикального толка.14

6.3. Место и роль государства и общества в борьбе с религиозно-политическим экстремизмом

С религиозно-политическим экстремизмом должны бороться и об­щество, и государство. Методы этой борьбы у них, разумеется, различ­ные. Если государство должно устранить социально-экономические и политические условия, способствующие возникновению экстремизма и решительно пресекать противозаконную деятельность экстремистов, то общество (в лице общественных объединений, средств массовой инфор­мации и рядовых граждан) должно противодействовать религиозно-по­литическому экстремизму, противопоставляя экстремистским идеям и призывам гуманистические идеи политической и этнорелигиозной то­лерантности, гражданского мира и межнационального согласия.

Для преодоления религиозно-политического экстремизма могут при­меняться самые различные формы борьбы: и политические, и социологи­ческие, и психологические, и силовые, и информационные и другие. Разу­меется, в современных условиях на первый план выходят силовые и поли­тические формы борьбы. Важную роль призвана играть правопримени­тельная практика. В соответствии с нормами права ответственности под­лежат не только организаторы и исполнители преступных акций религи­озно-политического экстремизма, но и их идейные вдохновители.

Особая значимость силовых, политических и правоприменительных методов борьбы с религиозно-политическим экстремизмом вовсе не оз­начает, что идеологическая борьба отходит на задний план. В ней самое активное участие призваны принять общественные объединения, писа­тели, журналисты, свое веское слово могут сказать религиозные деяте­ли. Выступая на. У1 Всемирном русском народном соборе 13 декабря 2001 года президент Российской Федерации В.В. Путин назвал борьбу с различными проявлениями экстремизма важнейшим условием обеспе­чения международной безопасности. При этом он подчеркнул, что для Решения названной задачи одних усилий государств недостаточно. «Нам

необходимо общественное единение в неприятии ксенофобии и наси­лия, всего того, что питает идеологию терроризма»15 - сказал он. Обще­ственные объединения и религиозные организации могут сделать очень многое для профилактики религиозно-политического экстремизма, фор­мируя у членов общества терпимость и уважительное отношение к лю­дям иной культуры, к их взглядам, традициям, верованиям, а также при­нимая участие в сглаживании политических и этнонациональных про­тиворечий.

Способность конфессиональных организаций и духовных наставни­ков внести ощутимый вклад в дело преодоления религиозно-политичес­кого экстремизма и терроризма осознается религиозными лидерами Рос­сии. Иногда делаются заявления о том, что никакие другие социальные субъекты не могут сделать так много для предотвращения экстремизма, как это могут сделать руководители религиозных организаций.

Когда речь идет о разоблачении попыток использовать религиозные чувства людей для их вовлечения в экстремистские группировки, для совершения преступных действий, такая постановка вопроса вполне оправдана. Яркое и убедительное слово религиозных лидеров здесь мо­жет оказаться вне конкуренции. Поэтому можно вполне согласиться с заявлением патриарха Московского и всея Руси Алексия II, сделанным на Межрелигиозном миротворческом форуме 13 ноября 2000 года. «Если мы скажем решительное «нет» насилию, ненависти, попыткам исполь­зовать религиозные чувства в неблаговидных целях, это станет самым существенным вкладом в мирное обустройство бытия стран Содруже­ства», - говорил патриарх.

И многие духовные пастыри смело выступают против религиозно-политического экстремизма, убедительно обличая его антиобществен­ный характер, стремясь уберечь верующих от участия в движениях, пре­следующих преступные цели. Делают они это, не страшась реальных угроз злоумышленников, которые в отместку за решительные выступле­ния против религиозно-политического экстремизма, разоблачение его антиисламского характера не останавливаются перед убийством духов­ных наставников.

Избранный на высокий пост лидера мусульманских религиозных организаций Дагестана после подлого убийства экстремистами муфтия С.-М. Абубакарова, муфтий Ахмад-Хаджи Абдулаев продолжает дело своего выдающегося предшественника. «Сегодня в мире существует оп-

ределенный ряд деятелей, которые время от времени призывают мусуль­ман начать джихад то против одних, то против других государств или народов, - говорит А.-Х. Абдулаев. - Эти лица используют ислам в сво­их сомнительных интересах, зачастую прямо входящих в конфликт с уче­нием нашей религии. Усама бен Ладен является наиболее известным и одиозным из них. Мусульмане должны с огромной осторожностью от­носиться к подобным призывам, дабы не стать заложниками в чьих-то политических, финансовых или каких-то еще махинациях».16

Важное значение для преодоления религиозно-политического экст­ремизма имеет мониторинг его проявлений, а также противодействие использованию средств массовой информации и храмовой аудитории для пропаганды его идей. К сожалению, публичные выступления экстреми­стского толка, в которых содержатся подчас несколько завуалированные, а в ряде случаев ничем не прикрытые, призывы к ниспровержению кон­ституционного строя в целях создания клерикального государства, к воз­буждению вражды и ненависти на почве религии, встречаются нередко, однако должного реагирования правоохранительных органов и средств массовой информации не происходит.

Эффективность борьбы против религиозно-политического экстремиз­ма в нашей стране во многом зависит от того, насколько последователь­но и строго выполняются требования закона:

Запрещающего пропаганду и агитацию, возбуждающие национальную

и религиозную ненависть и вражду;

цели и действия которых, направлены на разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни;

Запрещающего создание и деятельность общественных объединений,

цели и деятельность которых направлены на насильственное измене­ние основ конституционного строя и нарушение целостности Россий­ской Федерации, подрыв безопасности государства, создание незакон­ных вооруженных формирований;

Считающего недопустимым установление какой-либо религии в качестве государственной;

= ■ устанавливающего равенство религиозных объединений перед законом.

Осуществление на деле конституционных норм об отделении рели­гиозных объединений от государства и их равенстве перед законом дает

возможность религиозным меньшинствам чувствовать себя защищен­ными от произвола чиновников, придает им уверенность на цивилизо­ванное отношение к себе и со стороны других конфессиональных общ­ностей в будущем. Отступления от названных норм, допускаемые госу­дарственными органами и должностными лицами в интересах домини­рующей конфессии, стимулирует ее представителей на выступления за изъятие из Основного закона этих норм, сеют недовольство у этнорели­гиозных меньшинств, побуждая их подниматься на борьбу за равнопра­вие, что может способствовать расширению базы потенциальных сто­ронников религиозно-политического экстремизма.

Здесь уместно привести слова советника правительства ФРГ по воп­росам экстремизма Кордулы Пиндель-Кисслинг: «Мы хорошо знаем и помним, что вирус экстремизма, если жестко не бороться с ним, может уничтожить демократическую государственность и привести к нацио­нальной катастрофе». Говоря о воспитательной работе, направленной против «вируса экстремизма», она подчеркивает, что «с самого раннего возраста мы должны делать детям «прививку» против экстремизма... Наши дети должны знать - трагедия может коснуться каждого. Пусть каждый, понимает, каждый, с детства знает к чему приводит экстре­мизм...».17

Недавно была принята обновленная Концепция национальной безо­пасности Российской Федерации, теперь она вновь обновляется, гото­вится проект Концепции государственной экологической политики. Пред­ложения же ученых и религиозных деятелей о необходимости подготов­ки и утверждения на уровне Президента России Концепции государствен­но-конфессиональной политики Российской Федерации не находят под­держки во властных структурах, хотя по их инициативе было подготов­лено целых два достаточно интересных проекта такой концепции. Меж­ду тем, такая концепция должна стать надежным ориентиром для госу­дарственных органов и общественных объединений в деле обеспечения строгой законности в сфере государственно-конфессиональных отноше­ний и организации равноправного межрелигиозного взаимодействия по воспитанию населения в духе культуры мира и ненасилия, а, следова­тельно, и важным фактором, способствующим предотвращению рели­гиозно-политического экстремизма.

Неустроенность миллионов людей, вынужденных отказываться от привычного образа жизни, массовая безработица, достигающая во мно­гих регионах более половины трудоспособного населения, озлоблен­ность, вызванная неудовлетворенностью базовых потребностей (безо­пасность, идентичность, признание и др.)? являющиеся последствиями острейшего системного кризиса, переживаемого Россией и многими дру­гими бывшими республиками СССР, судя по всему, еще долго будут ис­точником религиозно-политического экстремизма. Поэтому нужно ос­новательно заниматься изучением этого феномена, мониторингом его проявлений и разработкой эффективных методов борьбы с ним.